КОНТУР

Не стало Михаила Жванецкого. Писатель, артист, мыслитель. Знаток человеческих душ. Самый обожаемый одессит, Жванецкий был нашим единственным настоящим мастером стендапа – во времена, когда и слова такого здесь никто не знал.
Михал Михалыч был смыслоуловитель – обладая совершенным слухом («перестать прислушиваться, а просто слушать»), идеальным чувством юмора и абсолютно владея интонацией, улавливал суть и точно переводил смысл в слова, которые оставались с нами. Зеркало эпохи. Цадик, печальный мудрец. «Я прошел с тобой войну, еще более страшные мирные годы». Эпоху можно назвать его именем – потому что при нашей жизни Жванецкий был всегда.

«Я вырос в смертельной борьбе за существование». Как почти все в этой стране.
В студенческом театре «Парнас-2» (название он же и придумал) познакомился с Виктором Ильченко и Романом Карцевым, в Одесском порту работал механиком по кранам. Стал писать для Аркадия Райкина, которому публика приписывала его шутки. Сочинял миниатюры для Карцева и Ильченко, пока они были живы, как будто составляя с ними одно целое – и теперь они вместе. «Много хороших людей на свете, но на том свете их больше».

«И дежурные в повязках. Пусть стоят и пропускают. Уже само их присутствие, сам взгляд. Идешь на них – лицо горит. После них – спина горит. А они же ничего не спрашивают. Пока. А уже эффект есть. Дисциплинирует и в любой момент можно перекрыть». Это 1982 год, старт пятилетки пышных похорон.

Правители тогда торопились сменить друг друга, а Жванецкий свидетельствовал и при последних всхлипах застоя, и в перестройку, и после нее, когда вдруг стал кокетничать, что при свободе слова он лишний. Это было не так, конечно, да и свобода сходила на нет, а Жванецкий оставался на посту, и совет «в консерватории что-то подправить» всегда был ко времени.

«Моя мечта – разровнять место, где была Россия, и построить что-то новое. Вот просто разровнять», – сказано в 2015 году. И там же, тогда же: «Если власть не может возглавить, то не надо ей дать предотвратить».

Только в октябре нынешнего года Жванецкий окончательно закрыл программу «Дежурный по стране», где все это вышло в эфир. Он дежурил раз в месяц в течение почти 20 лет. Жванецкий закрыл передачу и попрощался – устал. 86 лет – имел право. Кто-то спрашивал его недавно, как он себя чувствует. Ответил: «Как очень старый человек».

Мы Жванецкого старым не узнали и не запомним. Роясь в его монологах, скетчах, фразах, ставших афоризмами, так и будем слышать его голос, воспроизводя в памяти восхищенную интонацию, с которой он читал эпитафию своему учителю литературы Борису Ефимовичу Друккеру: «Спасибо судьбе за знакомство с ним, за личность, за истрепанные нервы его. За великий и чистый, острый русский язык. Его язык, ставший нашим и во веки веков.
Аминь».
По материалам  
Republic.ru и TV.Kultura