КОНТУР

Ирина места себе не находила, мотаясь из угла в угол в отдельном боксе Веселоградской инфекционной больницы. Сравнение ее с тигрицей было бы некорректным, но, тем не менее, злость захлестывала женщину с головой. Ее уже предупредили, что выйти отсюда она сможет только в случае отрицательного результата теста на коронавирус, который будет готов в лучшем случае завтра.
Никакие доводы, казавшиеся ей весомыми, никто не слушал, а попытка дать взятку охраннику, чтобы он «не заметил» ее ухода, закончились изоляцией в этом самом боксе, в котором из мебели была лишь койка, да унитаз с раковиной.
Ситуация казалась безвыходной и давила на психику Ирины со страшной силой. Ни о чем таком она и подозревать не могла, отправляясь в Германию на день рождения дочери. Коронавирус буйствовал тогда только в Китае. Многие его всерьез не принимали, памятуя ложную тревогу со свиным и птичьим гриппом. Однако вскоре он выбрался за пределы Поднебесной. Единичные случаи появились и в Германии.

Ирина большого значения этому не придавала, даже планировала после общения с дочерью на несколько дней съездить во Францию к другу по интернет-переписке, на чем тот очень настаивал. Загадывать боялась, но в глубине души мечтала: а вдруг? Она же не старая еще. В свои сорок пять сохранила спортивную фигурку.
Лицо вполне обходилось без пластики. А карие, широко открытые глаза его украшали. Можно и попытаться устроить свою судьбу. Во всяком случае, их виртуальные отношения с Борисом, внуком русских эмигрантов первой волны, позволяли на это надеяться. Во всяком случае, родители Бориса, по его словам, были бы рады русской снохе.
Все планы разом перечеркнул телефонный звонок из Веселограда. Звонила Галка Карабалина, жившая по соседству с отцом Ирины, Александром Петровичем. Ирина договорилась на время отъезда с Галей, чтобы та присматривала за стариком. Семьдесят три года – это немного, но и не мало. Он хоть и бодрился, но сильно сдал после смерти жены в прошлом году.
– Теперь мы с Альцгеймером неразлучные друзья, – шутил он.

К сожалению, в этой шутке была большая доля правды. Ирина понимала, что вскоре придется ей перебираться в квартиру к отцу на постоянное жительство, иначе трудно ему одному. Но поначалу решила съездить к дочери. Двадцать пять лет, юбилей все-таки, да и внучку пора посмотреть – ей уже второй годик пошел.
– Езжай, конечно, – бодрым голосом наставлял ее отец. – Я еще ого-го!
Ирина забила отцовский холодильник полуфабрикатами. Гале оставалось навещать подопечного хотя бы через день, помогать ему в приготовлении пищи. И вот через неделю она сообщает странные вещи:
– Ира! Я не могу к Александру Петровичу попасть.
– Как так? Я ж тебе ключ оставила.
– Кто-то поменял вставку замка на входной двери.
– Да такого просто быть не может!
– Я сама в шоке, но это так.
– И ты никого постороннего у дверей не замечала?
– Да заменить вставку за несколько минут можно, я ж не сижу дома безвылазно.
– А в полицию ты не обращалась?
– Разговаривала с участковым. Он просил передать тебе, чтоб ты срочно возвращалась. Говорит, что накануне видели Александра Петровича выходящим из дома. А замок с его ведома, скорее всего, заменили. Может быть, поломка была, а может быть, что другое.

Когда самолет из Бремена приземлился в Веселограде, Ирину ждал очередной сюрприз. Тепловизор показал у нее одной из пятидесяти пассажиров повышенную температуру, поэтому и оказалась она в инфекционной больнице. К счастью, подозрения на коронавирус не подтвердились, поэтому через два дня вместе с участковым Ирина все-таки проникла в злополучную квартиру, мысленно готовясь к худшему.
Но, к ее удивлению, в квартире никого не было. Она бросилась к серванту – сумочки с документами на квартиру там не оказалось. Ничего не понимая, сидела она на кухне, куря сигарету за сигаретой, пока слесарь из домоуправления менял замок. Оставила участковому заявление об исчезновении человека. Вышли вместе. Участковый дверь опломбировал, потом направились к старухе Степановне, которая подтвердила, что Александр Петрович выходил из подъезда с рюкзаком, да не один, а с двумя мужиками.
– Чернявенькие такие, на кавказцев похожи, – пояснила старушка. – Хотела я узнать у Петровича, куда это он, сердечный, собрался. Но он ничего не сказал, вздохнул только тяжко. А один из этих черных как зыркнет на меня своими глазищами, так что я не помню, как и дома оказалась.

На лавочке у подъезда сидела Галка. Завидев Ирину, подбежала к ней с виноватым видом. Твердила, что в тот роковой день прозевала уход Александра Петровича потому, что была в женской консультации. Приспичило, а там, как всегда, народу много. Потом в очередной раз удивила Ирину, сообщив, что накануне к ее отцу приходил какой-то визитер, якобы его знакомый по шахматному клубу. Когда она открыла дверь своим ключом, застала хозяина с гостем на кухне за бутылкой вина. Видя недовольную физиономию соседки, старик пошел ва-банк:
– Галочка! Не переживай! Это мой хороший знакомый. Мы понемножечку. Настоящая мадера!
Представившись Алексеем, незнакомец поведал, что зашел навестить старого знакомого, ввиду того, что тот давно не появляется в клубе.
– Ну, и что потом?
– Посидел немного, да ушел. Предлагал в шахматы сыграть, но дед отказался, сославшись на нездоровье.
Через день Галина позвонила снова:
– Слушай, Ира! Появился тот самый Алексей. Тут такое выясняется… Не телефонный это разговор. Приезжай скорей.
Постоянным жилищем Ирины была дача в тридцати километрах от города, доставшаяся ей еще десять лет назад при разводе с мужем. Поэтому, полная мрачных предчувствий, она примчалась к отцовскому дому на такси.

Возле подъезда нервно прохаживался высокий полноватый блондин в дорогом пальто изящного покроя. Неподалеку был припаркован «ситроен».
– Вы что тут вытворяете? – с места в карьер начал незнакомец. – Немедленно дайте мне доступ в квартиру!
– Кто вы такой? – спросила Ирина, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не вцепиться наманикюренными когтями в это наглое холеное лицо.
– Я купил эту квартиру. А вы кто такая?
– Я дочь Александра Петровича. Никакой продажи быть просто не могло ввиду неадекватного состояния моего отца.
– Могло, сударыня! Могло! Вот договор купли-продажи. Заверенный нотариально, кстати.
– Я буду оспаривать ваши действия в суде! Вы – мошенник!
– Я советую вам не разбрасываться словами, за которые придется отвечать. Успокойтесь, если хотите услышать обстоятельства этой сделки.
Видя, что Ирина молчит, Алексей продолжил разговор более миролюбивым тоном:
– С вашим отцом мы давно знакомы по шахматному клубу. С месяц назад я встретил его в сквере, где мы довольно долго проговорили о многом. Он мне рассказал, что хотел бы продать квартиру, где все напоминает о покойной жене, и переехать в деревню. Попросил помочь в поиске покупателя. Потом он позвонил и просил ускорить дело.

Поразмыслив, я решил сам приобрести эту квартиру, благо, что цена меня устраивала. На другой день мы с Александром Петровичем проехали на моей машине к нотариусу. Сделка состоялась. Я выплатил ему деньги, он попросил у меня разрешения переночевать в этой квартире, говоря, что завтра уедет в деревню. А вещи заберет в течение трех дней. Конечно же, я позволил ему это. Когда мы сидели по старому русскому обычаю за бутылочкой вина, появилась эта наглая особа, наделенная вами странными полномочиями.
Я не собирался перед ней отчитываться, и ушел. А утром снова приехал и заменил вставку замка, так как не хотел, чтобы ваша надсмотрщица появлялась в моей квартире. Один ключ оставил Александру Петровичу, чтобы он мог забрать вещи. А сегодня приехал, и вижу какой-то спектакль. Давайте ключи, и забудем друг о друге.
– Даже и не надейтесь. Встретимся в суде! – отчеканила Ирина.
– Я бы вам советовал не делать глупостей. – Алексей был невозмутим.
– А я бы вам советовала ничего мне не советовать! – кричала Ирина.
На том и расстались.
Дальше стороны действовали, как считали нужным. Ирина подала исковое заявление в суд о признании сделки незаконной. Алексей же встретился с участковым, предъявил тот самый договор купли-продажи и потребовал распломбирования квартиры.
Добившись своего, он в тот же день вызвал грузчиков, которые выкинули вещи Александра Петровича на помойку за домом, о чем Галка тут же сообщила Ирине.
– Ничего! Кошка скребет на свой хребет! – процедила та. Но все же примчалась к дому, увидев, что отцовское имущество безобразной кучей было свалено в углу двора. Мебель швыряли так безжалостно, что она развалилась на части, превратившись в дрова. Ящик с инструментами растащили предприимчивые жильцы. Одежду вполне добротную забрали бомжи. Книги вот только никому не приглянулись. Ирина взяла на память несколько штук и пошла прочь, глотая слезы.

А слепая Фемида никак не могла отдать предпочтение кому-то из противников. Следствие шло ни шатко ни валко. Черная тень коронавируса заслонила солнце, парализуя деятельность любых человеческих структур.
Но вот забрезжил свет в окошке. Александр Петрович нашелся в заброшенном доме одного из поселков под городом. Однако состояние его было плачевным. Он ослабел от голода, да и избит был основательно. Говорил еле-еле, дочку узнал с трудом, как здесь оказался, объяснить не мог. Никаких денег и документов при нем не было. Ничем следствию он помочь не мог. Хуже того – до рассмотрения дела в суде не дожил.
На суде адвокат истца на основе медицинского заключения доказал, что Александр Петрович, в силу старческой деменции, не осознавал целей и последствий подписания договора купли-продажи квартиры. В то же время нотариус на суде подтвердил, что в его присутствии покупатель выплатил продавцу сорок тысяч долларов наличными.
Суд признал договор продажи квартиры Черепановым Александром Петровичем недействительным, а факт оплаты по нему Мутилиным Алексеем Владимировичем стоимости квартиры достоверным. Наследникам умершего Черепанова А. П. до вступления во владение квартирой предлагалось возвратить Мутилину сумму сделки в полном объеме. Причастность Мутилина к нанесению тяжких телесных повреждений Черепанову не была доказана.
Поэтому Алексей отказывался освободить квартиру, пока ему не вернут деньги. Ирина же считала его во всем виноватым, и платить ему не собиралась. Она стала искать поддержки в криминальных кругах. Помогла в этом, как ни странно, Галка Карабалина. Оказалось, что ее двоюродный брат имел с «братками» неплохие отношения, благодаря своим двум «ходкам» в молодости. Вот он и свел женщину с нужными людьми. Те через некоторое время принесли расписку Алексея в получении денег. Пришлось Ирине за это им отвалить половину стоимости квартиры.
– Уж лучше им, чем этому подонку! – успокаивала себя Ирина. В глубине души она понимала, что Алексей вряд ли на этом успокоится. В отвоеванную квартиру не шла, скрывалась на даче. Даже слежка ей померещилась. Особенно она укрепилась в этой мысли после прихода на дачу довольно странного субъекта. Вроде бы пришел продуктов каких-нибудь попросить. А сам глазами так и зыркал кругом.

Потом спросил:
– Вы одна тут живете?
– Нет. С мужем живу, – соврала Ирина.
– А где он?
– На работе…
– Что-то ты темнишь. Карантин же кругом! – безапелляционно заявил незнакомец, переходя на ты.
– Да твое-то какое дело? – женщина начала нервничать. – Вот тебе банка огурцов, сала кусок и топай отсюда!
В дверях непрошеный гость обернулся и хмыкнул как-то нехорошо. После его ухода Ирина долго не могла уснуть. И тут пришла ей в голову неплохая идея. Своими опасениями она поделилась со следователем, которая вела дело по факту насильственной смерти Александра Петровича. Марина старалась успокоить взволнованную женщину, но в конце разговора сказала:
– На всякий случай давайте условимся так: если вы или кто-то от вас позвонит по моему номеру и назовет меня именем Ольга, то я пойму, что вы в опасности и буду действовать соответственно, а приставить охрану я вам не смогу.
Ирина была рада и виртуальной помощи. Успокоилась понемногу.

Сидела как-то вечером у включенного камина, смотря что-то по телеканалу «Культура». Вдруг погас свет. Такое случалось иногда. Сейчас многие находились на дачах в самоизоляции по коронавирусу. За счет этого и электросети были перегружены. Поэтому женщина спокойно взяла фонарик и направилась в хозблок, чтобы включить генератор.
Следом за ней в отсек ворвались двое мужиков в очках, респираторах и костюмах химзащиты. Один из них ударил Ирину в живот. Она упала, но тут же вскочила, дико визжа и размахивая подвернувшимся под руку черенком лопаты.
Но силы были слишком неравны. После удара в лицо Ирина потеряла сознание. Очнулась, лежа вниз лицом в том же отсеке, связанная по рукам и ногам. Один из нападавших с мясом выдрал у нее из ушей золотые серьги с сапфирами. Затем ее грубо отволокли в дом, где потребовали деньги:
– Ты прекрасно знаешь, сколько и кому ты должна. Гони бабки, иначе сделаем тебе укольчик, и увезем в укромный подвальчик, где ты и сдохнешь через день. Выбор за тобой.
Делать нечего. Пришлось Ирине отдать бандитам ключ от домашнего сейфа. Пересчитав деньги, тот, что помоложе, сказал:
– Да тут же только половина. Где еще двадцать штук? Быстрее решай. Иначе – укол, и прости-прощай.
– У меня больше нет денег, но я займу у подруги.
– Это твое дело, но не вздумай хитрить. Жизнь твоя на волоске.
Тут и сработала ловушка Марины. Позвонив ей с Ирининого телефона, бандиты назвали ее Ольгой и потребовали деньги в обмен на жизнь подруги. Причем, не церемонясь, затребовали сорок тысяч. Аппетит-то приходит во время еды.
– А она жива? Ну-ка, дайте ей трубку, – услышали они в ответ.
– Ольга, родненькая! – залепетала Ирина. – Отдай им эти деньги. Мне страшно.

Тут нервы ее не выдержали, и она завыла по-настоящему. Молодой бандит перехватил трубку:
– Давай, подруга, торопись! Время – деньги!
– Деньги будут у меня через час. Куда их вам привезти? – хладнокровно спросила «Ольга». На дачу?
– Еще чего! Ты ж туда весь ОМОН притащишь. Сделаешь закладку в сгоревшем магазине на Белогорской трассе.
– Не пойдет. Деньги возьмете у меня лично, когда вернете Иру живой.
– Хорошо, тогда на 15-м километре той же трассы через два часа.  Приедешь одна. Стой в пяти метрах от машины. Марку назови.
– Белый «фольксваген». А у вас?
– Много будешь знать – скоро состаришься.
И вот бандиты засобирались, развязав свою пленницу.
– Трахнуть ее, что ли? – спросил молодой своего подельника.
– Ты что, дурак? – прошипел тот. – Надо отсюда быстрее когти рвать, пока менты не нагрянули! Телефон-то, наверное, запеленговали уже.
Преступники страховались. Жадность одолевала, но очко все равно играло.
Выехав из дачного поселка, около часа простояли, спрятавшись за полуразрушенной кошарой, но полиции так и не дождались.
– Неплохое начало, хвала Аллаху! – пробормотал тот, что постарше.

Место встречи выбрали открытым со всех сторон. Засаду не спрячешь. Вперед послали разведчика на потрепанном «жигуленке», того самого, что приходил к Ирине на дачу. Сами поехали в отдалении. Белая «газель» с красными крестами довольно точно имитировала «скорую помощь». Посыльный сообщил, что «фольксваген» на месте.
Когда минут через десять «газель» притормозила рядом с женской фигуркой на обочине, сидевший рядом с водителем крикнул в окно:
– Деньги сюда! Быстро!
«Ольга» хладнокровно ответила:
– Иру выпускайте!
Ирина с трудом выбралась из салона и, пройдя несколько шагов, села прямо на асфальт. В это время «Ольга» протянула сумку в окно «газели», а спустя несколько секунд нажала кнопку маленького пульта, приведя в действие светошумовой заряд, вмонтированный в дно сумки. Взрыв оглушил и ослепил злоумышленников. А денег настоящих в сумке не было. Только муляжи.
Когда преступников сажали в прибывший «воронок», старший сказал молодому:
– Надо было нам, Муса, мочить эту суку и уходить. Двадцать штук – тоже деньги. А тебе все мало было.
– Да помолчи ты, Рустам! Ишь, святой выискался…– отмахнулся Муса.
На допросе рэкетиры-неудачники сразу выдали заказчика. Им оказался небезызвестный Алексей Мутилин. Алексей выкручивался, как мог. Твердил, что денег за квартиру по судебному решению от Ирины он не получал, а дать расписку его вынудили силой, что и послужило поводом для его дальнейших действий. Нанял бандюганов, чтобы свое вернуть. Однако братец Галки Карабалиной признался следователю, что действовал заодно с Алексеем и двадцать тысяч долларов, полученных обманом у Ирины, передал ему, за минусом небольших комиссионных.

В ходе дальнейших разбирательств выяснилась причастность Мусы и Рустама в избиении и ограблении Александра Петровича по указке того же Алексея. Хоть и кричал он, что на него наглым образом вешают нераскрытое дело, все сомнения следствия исчезли после того, как старуха Степановна подтвердила на очной ставке, что Муса и Рустам – те самые «чернявенькие», что выводили старика из дома. «Братки» почувствовали, что дело пахнет керосином и сознались, надеясь на снисхождение суда.
Свою многоходовую задумку Мутилин назвал то ли шутя, то ли всерьез «Операция Эндшпиль», которую, впрочем, с треском проиграл.

Ирина вернулась из суда слишком усталая, даже не особо радуясь победе над изворотливым преступником. Пока добралась до дома, пришлось раза три спецпропуск показывать, который ей выдали в суде. Праздное хождение по городу было под запретом. Вскоре она почувствовала, что ее лихорадит. Температура поднялась выше 38 градусов.
«Вот уж не было печали, так черти накачали», – подумала Ирина, и выпила пару таблеток аспирина. Лихорадка не проходила, а ночью разболелось горло. Пришлось вызывать «скорую». Донельзя измотанная бригада приехала под утро.
– Все, женщина, допрыгались! – пожилой врач был категоричен. – Поедете с нами!

Из окна «газели» Ирина увидела знакомое здание инфекционной больницы и подумала почти равнодушно: «Начался второй круг…»
Вдруг откуда-то из глубин подсознания всплыла и заслонила собой все остальное мысль о том, что ее бурная деятельность в последнее время – всего лишь мелкая суета. Главным сейчас стало выжить в новой непростой обстановке. Об этом теперь она думала, лежа в коридоре переполненной больницы. Иногда ей удавалось встретиться взглядом с кем-то из медперсонала, на пределе сил противостоящем натиску чудовищной опасности. И если ей улыбались в ответ, она была счастлива.
На третью ночь в реанимации умерла женщина из соседней палаты. Несчастная выдернула все трубки, воткнутые в нее, скатилась с каталки на пол. Удушье убило ее.

Утром санитар Серега, разбитной мужик, сказал Ирине:
– Давай, перебирайся в палату. Помогу. Нечего в коридоре ошиваться. Бояться нечего. Там все антисептиком обработаю. Да и вообще-то зараза к заразе не пристает.
– Почему именно я?
– Да просто нравишься ты мне. Вон какая ладненькая. Как выздоровеешь, в жены тебя возьму.
Видя, что Ирина нахмурилась, уточнил:
– Замужем, что ли?
– Нет. Но жених есть.
– Где? Здесь, в Веселограде?
– Во Франции.
– Э, да это далеко. Может, еще и помрет к тому же.
– Типун тебе на язык! – рассердилась Ирина.
– Ладно, не обижайся. Давай, я тебе в знак примирения крестик подарю из метеоритного железа, как будущей жене. Чьей женой станешь – Богу виднее. Наденешь крестик, и будешь под защитой космоса. Жить будешь долго, пока самой не надоест.

А через три дня исчез Серега. Среди больных прошел слушок: нет больше Сереги! Сердце не выдержало. Никто и предположить не мог. На вид вроде здоровый такой. Переживал за всех, видать. У него же мать скончалась от этой китайской заразы. После этого он и пришел сюда санитаром.
Ирина даже всплакнула в тот день. Крестик стала носить. А вскоре получила письмо по электронной почте из Франции. Борис писал, что вирус у них свирепствует вовсю. Отец с матерью и сам он в больнице.
Ирина ответила: «Я тоже заболела. Молюсь за вас, а ты помолись за меня! Даст Бог, свидимся».
Так и поддерживали друг друга. Борис пошел на поправку. Отец его погиб, а мама выжила. Ирина тоже выздоровела. Приехав на дачу, увидела закопченные стены без крыши.
«“Братки” постарались! – подумала она без привычного душевного содрогания. – Да и черт с ними! Главное – жизнь продолжается!»
И, подняв голову, стала впитывать солнечную благодать, льющуюся с небес.