Версия для печати

Тополиный пух

Автор: 

В мае, как обычно, город захлестнула тополиная «метель». Вымахавшие выше домов деревья, необдуманно высаженные еще в советские времена, давали предостаточно пуха, который не только вызывал у аллергиков воспаление носоглотки, но и становился причиной пожаров.

Подростки и даже малыши при отсутствии взрослых или их равнодушии поджигали пух, который горел не хуже пороха. Обычно хоть дожди выручали, но в этом мае их не было вовсе, и зловредный пух пышными сугробами собирался во дворах, при малейшем дуновении ветерка поднимаясь в воздух.



Во дворе панельной пятиэтажки по улице Заречной пуха было особенно много, потому, что дом Г-образной формы препятствовал любому ветерку. А тополей тут росло целых двадцать две штуки. Жильцы тщетно обращались к городским властям с просьбами спилить хотя бы верхушки деревьев, как это делалось вдоль центральных улиц. Власти отделывались обещаниями, о которых вскоре забывали. А потом самый бессовестный из коммунальщиков, которым был поручен этот вопрос, решил вдруг, что жильцам следует самим собрать деньги и нанять соответствующие службы для опиловки. Из этой затеи ни черта хорошего не вышло. Многие отказались сдавать деньги, заявляя: «Пусть платят те, кому это больше всех надо».
При этом имелась в виду одинокая пенсионерка Ольга Вячеславовна Смирнова и несколько ее единомышленниц, которые и досаждали властным структурам своими письмами.

И в самом деле, Ольгу Вячеславовну появление пуха надолго выбивало из колеи. Ее квартирка была на первом этаже, и мерзкая субстанция проникала в помещение даже сквозь москитные сетки. Поэтому бедная старушка сидела в жару с закрытыми окнами.
А когда ей приходилось два-три раза в неделю выходить в ближайший магазин за продуктами, не помогала даже двойная противоковидная маска. Аллергия тут же напоминала о себе слезотечением, насморком и кашлем.
Но не только это беспокоило Ольгу Вячеславовну. Несмотря на все ее увещевания, Сережка Круглов из второго подъезда вместе с дружками уже несколько раз поджигали пух. Последний раз огонь подошел вплотную к газгольдеру. Так и до беды недалеко. Наиболее сознательные жильцы с ведрами кинулись тушить пламя, управившись до прибытия пожарных.
Тем не менее, огнеборцы для профилактики залили территорию газгольдера пеной, а потом принялись выяснять у собравшихся причину возгорания. Вот тут-то Ольга Вячеславовна и поведала им о проделках Сережки Круглова с дружками.
Командир расчета немедленно отправился в кругловскую квартиру. Однако пацан предусмотрительно смылся куда-то, несмотря на позднее время, а мать взялась рьяно защищать сына. Ссылка огнеборца на информацию Ольги Вячеславовны подействовала на Круглову как красная тряпка на быка.
– Это все бред старой маразматички! – кричала разгневанная женщина.

Обескураженный офицер удалился, ограничившись предупреждением. А Круглова все никак не могла успокоиться. Металась по квартире, как тигрица в клетке. Появившегося на пороге в состоянии легкого подпития мужа встретила гневной тирадой:
– Где опять шаришься допоздна?
– А что случилось-то? – недоумевал тот.
– Вот именно случилось! У нас тут пожар во дворе был. Мусор загорелся. Пожарку кто-то вызвал. А эта сучка Смирнова из шестого подъезда Сереженьку нашего во всем обвинила.
– Да, Сереженька наш вообще-то не ангел, – резонно заметил мужчина, – мог и накуролесить.
– Ах, вот как! Ты же мне обещал, что мой мальчик для тебя родным станет. А сам, выходит, на стороне этой твари. Хорош гусь! Зачем я только с тобой связалась?!
– Ну, можно и развязаться! – мужик начинал злиться.

Женщина поняла, что перегнула палку, и резко сменила тактику, прибегнув к испытанному средству – слезам.
– Ты, Ленка, прекращай тут сырость разводить! – мужчина несколько сбавил тон. – Что ты от меня хочешь?! Чтоб я старуху зашиб? Так не забывай, что у меня уже была ходка за нанесение тяжких телесных. Я снова топтать зону не хочу!
– Ты что, Вадим, совсем рехнулся, – тараторила женщина, почувствовав надежду на примирение, – просто поговори с ней по-мужски, построже.
Через несколько минут в дверь Ольги Вячеславовны резко позвонили, а затем принялись стучать. На свой вопрос: «Кто там?» старушка услышала: «Пожарная охрана». Открыв дверь, она остолбенела. Перед ней стоял широкоплечий детина с короткой стрижкой – Вадим Круглов собственной персоной, держа за руку пасынка.
– Смирнова? – коротко осведомился крепыш, не поздоровавшись, и продолжил развязным тоном: – Ну, так и веди себя смирно! Нечего языком болтать!
– Это Вы о чем? – растерянно спросила Ольга Вячеславовна.
– Да все о том же! Чего напраслину возводишь на ребенка?
– Я уже просила вашего Сережу не поджигать пух, – твердо ответила старушка, – но он сегодня снова занялся этим.
– Ты видела? – нарочито противным тоном заныл мальчишка.
– Да. Видела. Я же на первом этаже живу, и мои два окна во двор выходят. Ты с мальчишками поджег пух у газгольдера.
– В общем, так, бабуля! – вмешался Вадим – Не наезжай на пацана! За пожар пусть с дворника спрашивают, ведь это он во дворе такую грязюку развел. А нас оставь в покое. Мы же не мешаем тебе засорять атмосферу своими выхлопами.
Оторопевшая от такой наглости Ольга Вячеславовна только и прошептала:
– Как вы смеете?
А когда непрошеные визитеры удалились, позвонила дочери в Новосибирск и со слезами в голосе обо всем рассказала. Дочь, как могла, ее успокаивала, посоветовав написать заявление в полицию.
– Да не хочу я продолжения конфликта. Этот Сережкин отчим не зря в тюряге сидел. Прибьет он меня, как пить дать! – сокрушалась наша правдолюбица.
– Ну, это ты, мама, преувеличиваешь! Но все же держись от этой семейки подальше. Не лезь на рожон! Неужели тебе действительно больше всех надо? Кстати, могу тебе сказать, что газгольдеры по сравнению с газовым баллоном почти безопасны. В них и рабочее давление меньше, и предохранительный клапан на всякий случай имеется.

Неудовлетворенная разговором, Ольга Вячеславовна достала свой дневник и поделилась с ним самыми сокровенными мыслями и чувствами в свете событий этого непростого дня. Последующие несколько дней неприятностей не принесли. Но вот настал день, вернее вечер, когда старушка вновь увидела ребячьи фигурки у газгольдера. Безошибочно определив среди них вихрастого Сережку, она записала в дневнике: «Опять Сережка…»
Мальчишки убежали, а огонь, вначале слабый, стремительно вырос и перевалил ограду газгольдера, зажигая на своем пути сухую траву. Ольга Вячеславовна, объятая тревогой, впала в странное оцепенение. Вроде бы понимала, что надо бежать из дома, но не могла двинуться. Так она потеряла несколько драгоценных минут. Потом с дневником в руках все же поковыляла к выходу.
Мощный взрыв навсегда избавил ее и многих от земных забот. Впоследствии оказалось, что сварные швы на газовом резервуаре были подточены коррозией за более чем сорокалетнее пребывание в земле. Предохранительный клапан, увы, не сработал. В зону обрушения попали квартиры шестого и седьмого подъездов, стены которых выходили во двор. В остальных подъездах пострадало остекление, да разрушились кое-где входные двери. Оттуда, чуть не сбивая друг друга с ног, выскакивали перепуганные люди. Их взорам предстала ужасающая картина: горы железобетонных обломков в облаке еще не осевшей пыли.
Вадим Круглов, заметив в толпе Сережку, отвел его в сторону и прошептал:
– Запомни сам и передай пацанам: ВАС ВО ДВОРЕ НЕ БЫЛО. ВЗРЫВ УСЛЫШАЛИ НА РЕЧКЕ, И ТОЛЬКО ЧТО ПРИБЕЖАЛИ.

Ольга Вячеславовна, оглушенная взрывом, очнулась в полной темноте, зажатая обломками железобетона. Пошевелиться она не могла, нижней половины тела не чувствовала. Пыталась кричать, но голос пропал. Страха не было, почти равнодушно она подумала: «Ну, всё!». Глаза закрылись сами собой. И тут она увидела перед собой умершего в прошлом году мужа. Он протягивал ей руки, ласково улыбаясь:
– Не бойся, Оленька! Теперь мы снова будем вместе.
Через мгновение, взявшись за руки, они поднимались над местом трагедии все выше и выше. Тьма вокруг них сменилась все усиливающимся сиянием. Удивительное спокойствие овладело женщиной. Она радовалась предстоящим переменам.
Завалы начали разбирать еще ночью, и хотя надежд, что удастся кого-то спасти, практически не было, в живых оказалась шестилетняя девочка с пятого этажа. Число погибших приближалось к тридцати. Нашли и Ольгу Вячеславовну. Рухнувшее перекрытие размозжило ей ноги, и она умерла от потери крови. К груди она прижимала какую-то тетрадь в клеенчатом переплете.
Через день к Кругловым пришел человек с удостоверением Управления по чрезвычайным ситуациям, принеся с собой ту самую тетрадь. Безо всяких предисловий он сообщил Елене с Вадимом, что дневник Смирновой полностью изобличает вину их сына в случившемся. Поскольку он несовершеннолетний, отвечать вместе с ним придется и родителям.
– Разрушение дома с такими жертвами – это вам не шуточки, – заявил пришедший, и, насладившись страхом Кругловых, добавил: – Но я могу отдать вам эту тетрадь, если договоримся.
– А если не договоримся? – Вадим еще пытался хорохориться.
– Если не договоримся, я передам ее в прокуратуру.
– А где гарантия, что у Вас нет копии?
– Только мое честное слово! – прохиндей явно издевался.

На следующий день Вадим передал ему в условленном месте пухлый пакет с деньгами в обмен на тетрадь. Следствием поджигатели не были установлены. Перед судом предстал дворник, недобросовестная работа которого создала пожароопасную ситуацию. Тучи над ним сгущались, но все обошлось – он попал под амнистию в связи с приближающимся юбилеем республики. Дочь Ольги Вячеславовны, недовольная результатами расследования, пыталась достучаться в самые верха, но ничего не добилась.


Авторизуйтесь, чтобы получить возможность оставлять комментарии