КОНТУР

Есть люди, которым роль проигравших категорически не подходит. Настолько они веселые, неугомонные, предприимчивые, любвеобильные и ушлые, что, даже вопреки законам бытия, кажется, будто их-то Всевышний точно пощадит, а если вдруг – нет, то они с ним как-то договорятся.
Таким был Гриша Шульман. Он прошел всю Отечественную войну, вернулся живым и невредимым без единой царапины, да еще и с наградами.

В мирной жизни ему тоже везло. Приобрел профессию зубного техника, добился нужного уровня сноровки, связей, положения, – словом, неплохо зарабатывал, легально и не очень. Но всерьез в переделки с законом и властью не попадал, а по мелочи всегда выкручивался и продолжал свое дело. Знал, с кем, когда и как поделиться, кому вовремя улыбнуться, а кому улыбаться категорически не стоит.

Соответственно, в итоге он ни в чем себе не отказывал, имел шикарно обставленную квартиру, машину, и все то, что в совдепии 60–80-х было доступно лишь торгашам или номенклатуре.
Помимо автомобиля, красивых шмоток и изысканной мебели, у Гришки раньше всех в его окружении появились, к примеру, японский телевизор и видик, а также порнушные пленки, которыми он «угощал» друзей и приятных ему дам. Питался он отлично, и деликатесы типа красной и черной икры, семги, парной печенки и прочего давно уже стали для него будничными блюдами. Но все это, конечно, не сразу появилось. Поначалу Гришка учился и вкалывал, зарабатывая свое комфортное существование.

А супруга его Эльза (между прочим, врач-дерматолог и очень красивая женщина) терпеливо разделяла с ним жизненные невзгоды первых лет становления их семьи. Были ли это реальные трудности или их имитация, сказать сложно, потому что Гришка всегда умел преподнести жене свой заработок в сильно уменьшенном размере. Откуда-то должен был черпать он щедрые подарки для покорения красивых дам и бурно проводить досуг вне дома!
Не знала доверчивая наивная жена, когда выбирала дешевые подпорченные фрукты в овощном магазинчике, что ее муж на местном рынке покупает килограммами отборную клубнику и малину для своей любовницы.

Есть люди, которые удивительно щедры для всех вокруг, кроме своей семьи. Гришка был из них. Денег и желания помогать окружающим ему хватало абсолютно на всех, но собственная супруга почему-то не входила в поле его энтузиазма.

Жену он призывал экономить и копить на черный день, а сам ни в чем себе не отказывал и щедро угощал красивых женщин и просто нужных гостей дорогими винами, коньяком, шампанским и лучшей закуской, приготовленной из свежайших продуктов «из-под прилавка»: проблемы с зубами случались и у директоров магазинов, поэтому дружить с отличным зуботехником было выгодно многим.

Глядя на беременную жену Гришки, отказывающую себе и будущему ребенку в лишнем яблочке, одна из ее ближайших подруг не выдержала и рассказала ей про Гришкины похождения, побуждая Эльзу бросить мужа-ловеласа, растратчика семейного бюджета и лгуна. Однако та разразилась гневным монологом:

– Да ты нарочно все это говоришь! Придумываешь глупости про моего мужа. Он безумно любит меня. И нет у него никого на стороне. А вы все, подруженьки, лопаетесь от зависти. Думаешь, я не замечаю, как на него женщины смотрят, глотая слюнки! Пусть он и не красавец, но бабам очень нравится. Так что не стоит так откровенно мне завидовать!
Эльза Львовна решала вопросы неверности мужа методом разрыва с подругами, призывавшими ее бросить Гришку. Утрата подруг как-то компенсировалась приобретением новых, но и они однажды попадали в классический сюжет. Наверное, на весах женского счастья сохранение одного неверного мужа намного важнее изгнания двадцати верных подруг, принесших весть об измене любимого.

Но однажды терпение Эльзы лопнуло! Как именно это случилось, неизвестно, но, говорят, факты заставили ее поверить, наконец, в очевидное, и дверь в самообман плотно и навсегда закрылась. Интересно, что, разорвав союз с Гришкой, она тут же воскресила отношения со всеми брошенными ею когда-то подружками, принеся каждой из них извинения за собственную слепоту и наивность. После этого она несколько раз пыталась устроить свою личную жизнь, но как-то неуклюже, нервно, импульсивно, и, в общем, – неудачно.
Но общий сын Ленька дарил радость и маме, и папе. Он рос смышленым, трудолюбивым и довольно дипломатичным. Поняв еще подростком, что родителей не помирить, он смог, не вызывая их ревности, дружить с обоими.

Сам же Гришка недолго горевал после развода. Да и вообще, любить и боготворить женщину больше двух-трех месяцев было не в его силах. Он не знал, что делать с чужими чувствами после завоевания женской плоти, поскольку его собственные чувства исчерпывались довольно быстро. Романы, как под копирку, обретали предсказуемость: дамы плакали и требовали обожания, клятв в неотразимости и вечной любви. В него неизбежно влюблялись, а этот факт сразу отрезвлял и исключал возможность его дальнейшего интереса к женщине.
Гриша был типичным комплексантом, но эту тайну скрывал тщательней, чем все свои материальные ценности. Понимая, что он сам ничего особенного собой не представляет ни внешне, ни внутренне, он подсознательно жаждал, когда количество покоренных им красавиц однажды перейдет в качество его достаточной уверенности в себе. Но этот момент никак не наступал. То ли Гриша был ненасытен как мужчина, то ли так неуверен в себе внутренне, но потребность в самоутверждении никогда не утихала в нем.
Красавицы, которые оказывались порой не по зубам для большинства самых престижных ухажеров, массово западали на него!
А какой-то там Гришка, как говорили о нем недруги, мог их увлечь! От этого бесились и отверженные красавицами женихи, и обманутые ими мужья, ибо наш герой не гнушался замужними, коль они хороши собой. И, конечно же, в городе было немало женщин, затаивших обиду на этого соблазнителя: они бы, конечно, ему отказали, но он даже не попытался...

Гриша был неглуп и умел трезво смотреть на жизнь. Он физически ощущал временность и бренность существования всего живого, и, возможно, именно это обостренное восприятие жадно толкало его к источнику наслаждений...
Зная свою реальную человеческую цену, он не обольщался по поводу этой цены. Однако он уважал себя за умение представить «товар» наилучшим образом и задурить головы тем, кто ему приглянется.
Умных женщин он не так чтоб опасался, но не любил. Они казались ему неженственными. Кроме того, ум, по его мнению, быстро старит женщин. У них отсутствует очаровательная беспечность взгляда и облика. А если они еще и высоконравственные при всем при этом, то это уже почти катастрофа!
Порочность многообещающей улыбки прелестной дурочки променять на интеллектуальную болтовню дамы с выражением высокой нравственности в глазах, по мнению Гриши, мог только извращенец.

По крайней мере, лично его умницы не возбуждали. Общение с ними – не отдых, а работа, ведь нужно анализировать каждое собственное слово и каждый жест. Мужчина и женщина, играющие прелюдию к предрешенному поединку, мечтающие друг о друге и оттягивающие миг блаженства, – это все составляло спектакль Гришкиного уровня и мастерства. А какая-то капризная и язвительная умница могла бы разрушить безупречный сценарий и режиссуру подобного спектакля.

Он впечатлял и обманывал женщин своего вкуса короткой привлекательной ролью, исполняя ее блестяще. Но, пожалуй, зауважал бы ту даму, которая догадалась бы о его посредственности. И все-таки, отвергая умниц, он берег себя от подобных разоблачений.
«Можно ли всерьез воспринимать тех, – думал он о покоренных им дурочках, – кто не видит твоей заурядности и готов отдать тебе свою судьбу и сердце?»

Он, Гришка, – бабник и балагур, прожигатель жизни! Кто может ожидать от него подвига и роли верного супруга? Только идиот! Его обольстительные речи и сексуальный репертуар – все это рассчитано на проходящую мимо аудиторию. Публика должна меняться и восхищаться им, а значит, репертуар покорителя можно сохранять один и тот же. Новый репертуар требовал бы усилий. А Гришка был ленив.
Друзей-мужчин у него практически не было. А зачем ему? Для этого нужно было бы напрягаться и включать новые рычаги обаяния. А вот женщины – это да, это – его конек!
Но когда очередная красавица выражала пылкую готовность расстаться с мужем ради Григория, ему хотелось громко зевнуть и выйти покурить, никогда не возвращаясь: как и все не слишком уважающие себя люди, он презирал тех, кто его любит и стремится к нему. Однако он гордился двумя своими главными талантами: умению вводить в заблуждение окружающих по поводу масштабов своей личности, и при этом не льстить самому себе.

Гришка злился на природу и генетику из-за своего маленького роста, кривых ног, тщедушной комплекции... Но главное – из-за абсолютной атрофии способности любить одну и ту же женщину.

Его Эльза была настолько порядочна и преданна ему, что его просто тошнило от ее добродетельной натуры. Как могла она не понимать, что он ее не стоит?! А раз она этого не понимала, значит, в чем-то он ее умней и круче. А коли так, на кой черт она ему нужна?

Он бесился от мысли, что по статусу мужа был обязан любить свою Эльзу. А кто может приказать человеку любить?! Из всех романов уйти довольно просто. По крайней мере, намного легче, чем избавиться от отношений с любящей женой, которая опостылела.
Может быть, именно поэтому Гришка был в душе рад, когда Эльза застукала его с очередной любовницей. Он испытал облегчение, смешанное с презрительной жалостью к жене.

Но когда Эльза начала бракоразводный процесс с дележкой нажитого, он обозлился на нее всерьез! Нет, не от жадности, а из-за утомительных и неприятных разговоров, упреков, и, конечно, неизбежной огласки: такой развод не утаишь в курортном городке от любопытных соседей и сотрудников, как и от пациентов его кабинета.

Временами он даже испытывал ненависть к своей бывшей, умудрившейся лишить его душевного покоя на долгий период размена квартиры и прочих мер перехода к роли свободного мужчины. Но свобода того стоила.
Эльза, к удивлению Гриши, боролась за каждый предмет мебели и каждую доступную ей сберкнижку, как разъяренная тигрица. Видимо, это была ее материальная месть за моральный ущерб и женские унижения. Но он сумел припрятать от своей супруги накануне развода так много всего существенного, что ее мелкие имущественные победы при дележке нажитого вызывали у него тоску и сострадание к ней.
Единственное, о ком он так и не смог договориться со своей бывшей, так это маленькая гладкошерстная собачка Липочка породы русский той, как сказали на рынке, если не обманули.

Пса приобретали для сына, когда тот учился в первом классе. Однако Ленька через неделю охладел к собаке и увлекся футболом, а крикливая Липа осталась на попечении Гришки и Эльзы. И вот сейчас поделить ее между собой бывшие супруги попросту не смогли. Дошло даже до того, что Липочку дважды выкрадывали у Гриши Эльзины друзья, а потом Гриша со своей группой поддержки находил способы ответить тем же. Все это порядком надоело обеим сторонам, и однажды Григорий предложил опекунство над Липой разделить. Три раза в неделю на своей машине он исправно отвозил ухоженную Липу в квартиру своей бывшей с неизменной фразой:

– Вот, Липочка, теперь пообщайся немного со своей мамулей!
И, хоть сохранить дружеские отношения с Эльзой Гришке не удалось, да он не очень-то и старался, ему стало проще жить без необходимости придумывать себе алиби для очередного отсутствия дома в неурочное время. Он понял, что семья – это вообще не его жанр, и пустился в радостный галоп жизни. Ничто теперь не мешало ему распоряжаться собой по собственному вкусу.

Пресловутый стакан воды казался далеким испытанием: старость еще не брезжила. К тому же, у него рос сын, родная душа.
Разумеется, он изменял всем своим дамам, считая это необходимым и нормальным проявлением здоровья мужского организма. Но, в отличие от бывшей супруги, никто не смел требовать от него отчета.

В нашем маленьком курортном городке Гришка Шульман был известен всем: одни знали его как специалиста по зубным протезам, другие – как умелого любовника, третьи – как гостеприимного и щедрого хозяина дома, где всегда вкусно накормят, напоят и покажут запрещенную в определенные годы порнуху, а, если нужно, то и денег одолжат.

И, конечно же, материальная обеспеченность Григория не могла не привлечь к нему воров. Пару раз дверь его квартиры взламывали, а однажды открыли по-тихому «специалисты». В результате таких набегов Гришка лишался каких-то ювелирных ценностей и денег, которые он неизменно хранил между страницами классических произведений своей необъятной библиотеки. Надо сказать, что книги он держал не для интерьера и престижа, а как подлинный книголюб – для чтения.
Воров не находили, а, может, и не искали. Но Гришка однажды понял, что покоя ему не дадут, и грабить продолжат. Поэтому всю «ювелирку» и деньги он из квартиры убрал раз и навсегда, о чем поспешил распустить слухи на весь район. Ходили разные сплетни о новом месте нахождения его богатства, но толком никто ничего не знал. Однако все местные жители отлично поняли, что этот богатенький еврей принял серьезные меры предосторожности от новых грабежей.

И тогда Гришка, наконец, и сам успокоился, но все-таки вставил новые надежные замки в свою добротную входную дверь, на всякий случай.
Он продолжил наслаждаться жизнью, но его персона почему-то постоянно вызывала обсуждения и сплетни.
«Маленькое дерево в сук растет», – завистливо судачили невостребованные Гришкой женщины, пытаясь объяснить причины его популярности. А о его невиданной щедрости и вовсе слагали легенды.
– Каждой женщине, которая с ним спит, он что-то дарит... Ну, кольцо золотое, как минимум, каждая точно получает в подарок, а то и не одно!

Местные еврейские мужчины прозвали Гришку словом «шмендрик», желая посмеяться над его щуплостью и не слишком эффектным внешним видом. На самом деле, вряд ли они знали, что именно означает это слово, но его звучание ассоциировалось у них с понятием «неброский, некрасивый, низкорослый».
Однако сам Гришка не поленился залезть в справочники и словари, утверждавшие, что этим словом евреи выражают насмешку мужчинам, которые слабоваты в сексе. И тогда Казанова мстительно усмехнулся и пошел в разнос по женам изобретателей прозвища. Уж женщины никогда бы его так не прозвали, это точно. В постели равных ему найти было практически невозможно. Он точно это знал по реакции женщин и их откровенным признаниям, но слово «шмендрик» все равно прилипло к нему, и, не нуждаясь в переводе и объяснении, сопровождало всю его жизнь.
После развода Гришка часто менял любовниц. Однажды, правда, он на ком-то задержался более длительное время, чем обычно, и даже позволил очаровавшей его прелестнице привезти свои вещи в его квартиру. Более того, он накупил ей несметное количество дорогих подарков: шуб, дубленок, ювелирных украшений. Однако очень скоро пришлось пожалеть обо всем этом: дама стала приручать Гришку по своему пониманию, готовясь к роли хозяйки и властной жены. Гриша понял, что пора освобождаться, но не тут-то было. Красавица, хоть и молодая, оказалась ушлой стервой и стала качать права, как только поняла, что расставание с Григорием не за горами. Дошло до того, что она решилась на угрозы: мол, натравит милицию на любимого по поводу золотишка, которое порой попадает к нему из не совсем законных источников.

Обрывки деловых телефонных разговоров мужчин при умелой обработке стервами-любовницами попортили жизнь не одному ловеласу планеты, что Грише хорошо было известно, и чего он всегда опасался. Однако попал в ту же ловушку.

«Черт ее знает, на что она способна, если ее бросить! Нужно действовать на опережение и пойти на ее же методы»...
Неблагодарность этой свиньи, как он стал ее называть после угрозы, задела его самолюбие. Она унесет купленные им драгоценности, да еще и заявит на него в милицию?! Нет уж!

Гриша не спал пару ночей, изобретая выход, и, кажется, нашел его. Когда дома никого не было, он вернулся с работы неожиданно рано и вызвал милицию по причине кражи в своей квартире. Опись украденных вещей оказалось внушительной. Но особенно впечатлял тот факт, что воры унесли преимущественно женские вещи, ну, процентов на девяносто. Какие выводы по этому поводу сделала наша милиция, неизвестно. Но воров, конечно, не нашли.
Гришка выразил ехидное соболезнование своей сожительнице по поводу утраты всех подаренных им вещей и попросил убраться из своей квартиры подобру-поздорову, иначе он придумает, как испортить ей жизнь, так как зря времени не терял и насобирал на нее массу компромата. Он блефовал, но очень достоверно. И дама испугалась. Возможно, имела причины для испуга, так как работала в торговле.
– Со мной, деточка, можно только по-хорошему решать проблемы. А ты пошла на угрозы и шантаж? Ты совершила непоправимое: от таких дамочек мужчины избавляются однозначно. Убирайся лучше сама, иначе я помогу!

Так и закончилась эта история, побудив Гришу впредь быть более бдительным.
Но соседи еще очень долго обсуждали эту странную кражу. Одни утверждали, что мадам сама отвезла свои вещи к себе или к своим друзьям, предвидя скорый разрыв. Другие были уверены, что Гришка имитировал кражу, чтобы наказать стерву за неблагодарность и попытку шантажа. Никто толком правду так и не узнал. Но Гриша больше никого к себе жить не приглашал очень долгое время.

Однако с годами, как известно, память стирает плохое в нашем счастливом прошлом. И хочется снова вступить в те наилучшие ощущения радости и романтической надежды на будущее, испытанные когда-то давно, забыв о самых неприятных последствиях того периода жизни.
Наступил момент, когда однажды утром, бреясь перед зеркалом, Гриша вдруг понял, что постарел. Это открытие больно поразило его в самое сердце: не столько возраст, не цифра в паспорте, а именно отражение в зеркале.
На Гришку смотрел не задорный циник и гигант постельных баталий, а жалкий полуимпотент с уставшей и отекшей от частых посиделок и серьезной выпивки физиономией. В последнее время секс стал его утомлять, да и сам он, видимо, перестал быть для секса интересным. Он почувствовал это по реакции женщин: он не привык к разочарованным взглядам и вздохам. Это было очень больно испытать впервые.

Попытки отдохнуть на курорте и хорошо выспаться принципиальных изменений к лучшему не принесли. Знакомый специалист по травам, с которым Гришка рискнул поделиться проблемой, долго отпаивал его какими-то проверенными бесценными отварами, но чуда не случилось. Уролог патологий не нашел. Виагру еще не изобрели. Да и сердце Григория, как оказалось, не было столь крепким, чтобы пробовать виагру, даже если бы она была доступна.
И тут наш герой догадался, что все дело не в нем, а, конечно же, в женщинах. Давно пора было понять, что ровесницы хороши, когда тебе самому двадцать пять. Но если мужчине уже сорок с лишним, нужно выбирать дамочек помоложе, что он и делал. Но как же решать проблемы секса мужчинам, которым под шестьдесят? Гришкиным последним любовницам было лет по сорок пять. Что ж, видимо, и они староваты, чтобы вызвать в нем нужный сексуальный энтузиазм.
«Что же делать? Как привлечь “внучек”, да еще и красивых, к деду?», – с горькой самоиронией думал Гришка, совсем теряя самообладание. Он верил в магию юности. Но не знал, как к ней приобщиться. Юность (увы, теперь уже чужая) сделает свое дело, и он опять сможет все! Только нужно поверить в это!
Гришка стал ходить на молодежные танцы под видом работника Дома культуры, случайно зашедшего на огонек и музыку, но готового угостить в баре и подвезти до дома, если что... Пару раз находились желающие. Посиделки заканчивались в постели, но роль домкрата не удалась ни одной юной деве. И тогда Гришка понял, что проиграл свою жизнь.
Сын давно женился и уделял отцу не так много времени и внимания, что именно сейчас вдруг остро понадобилось нашему обольстителю. Бывшая супруга давно выпала из числа добрых знакомых, так как на всю жизнь затаила на него обиду и злость. Те люди, которых он считал многочисленными друзьями, оказались лишь участниками шумных застолий, а поделиться переживаниями и мечтами было не с кем. Никаких увлечений, кроме баб и работы, у Гриши не было. Даже чтение книг уже не приносило радости. Он впал в длительную депрессию.

Неизвестно, чем бы все это закончилось, но однажды случай буквально столкнул его с юной красавицей, приехавшей из Молдавии в пригород Ленинграда поступать в медицинское училище. Она чуть не попала под колеса Гришкиной машины, когда он, расстроенный, пытался припарковаться у продовольственного магазина, не заметив ее, идущую с сумками.
Он выскочил из машины, чтобы убедиться, все ли с ней в порядке. И, разумеется, предложил подвезти ее до дома, чтобы как-то выразить свои извинения делом.
Так они и познакомились. Ляне было 23 года. Смуглая, кареглазая, высокого роста, улыбчивая, она позволила Гришке не только донести покупки до общежития, в котором проживала, но и пригласила его на чашку чая. Чем заслужил Григорий такое внимание, сказать сложно. Может быть, девушку научили уважать пожилых людей ее родители? Или она выросла без отца, и подсознательно потянулась к человеку соответствующего возраста, почувствовав в нем надежного друга и защитника? Сложно предположить вспышку страсти с ее стороны, хотя чего только не случается на белом свете!

Подружки-соседки тоже участвовали в чаепитии. И, как бы они ни восприняли это странное знакомство поначалу, но чуть позже многие из них позавидовали Ляне. Она утверждала, что не спит с Гришкой, однако он дарил ей ценные украшения и дорогую одежду, о которой никто из них не смел и мечтать. Она оставалась у него ночевать, после чего восторженно рассказывала подругам о его роскошной квартире, видеомагнитофоне и запрещенных для широкой публики фильмах, о деликатесах, которыми он ее кормит, и главное, – о кооперативной квартире, которую он пообещал ей вот-вот купить. И, конечно, все это – просто дружеский жест и факт везения: она встретила человека, который полюбил ее как дочь, а она его – как отца.
Никто не верил в чистоту отношений Гришки и Ляны. Да и были ли они, на самом деле, такими уж невинными, эти отношения? Но разве для героев счастливых сюжетов все мнения вокруг и сплетни о них имеют значение!
Среди девиц, проживавших в общежитии, у Ляны были подружки и просто знакомые. Так вот, одна из одних, Ольга Спиридонова, находилась в промежуточном статусе: еще не стала подружкой, но очень стремилась к этому, особенно в последнее время. Однажды, оставшись наедине с Ляной, она завела более чем странный разговор.

– Ну, мне-то ты можешь сказки не рассказывать про любовь и дружбу между тобой и этим пенсионером. Дурочкам романтичным песни пой! А мне твой интерес понятен, и я его уважаю. Но будь человеком: тебе повезло, так ты и друзьям помоги! Пусть не всем, а умным и благодарным. Вот сама посуди: что делать-то станешь, когда ты ему надоешь, и он тебя бросит? С чем останешься? С дыркой от бублика! А такие, как он, долго с одной и той же не возятся. С его-то деньгами он себе враз новую молодуху найдет!
– Тебя, что ли?
– А чем я тебя хуже? Может, и меня, если ли бы я этого захотела. Но у меня парень есть в моем городе родном. Я с ним с первого класса – не разлей вода. И потом, скажу я тебе, мне старцы не по нутру: вытошнит сразу.
– Не нравится мне этот разговор, слышишь?! Какое тебе дело до наших отношений? С какой стати ты лезешь в них? И вообще, чего ты от меня-то хочешь?
– Ничего особенного. Продолжай свой, так сказать, роман. Он тебе ключи от своей квартиры наверняка доверяет! Так ты сделай копию и мне отдай. И на этом твоя миссия заканчивается. Остальное сделают без тебя. Зато с тобой щедро поделятся. И вот тогда ты уже не с пустыми руками уйдешь от него, а при всех делах, понимаешь! Не будь дурой! Такой шанс предлагаю тебе! Другого может и не быть. Все его обещания квартиру купить – враки сплошные, вот потом вспомнишь мои слова! Я б могла и сама эти ключики у тебя позаимствовать, пока ты спишь, да всегда народ вокруг ошивается... Верка, вообще, похоже, не выходит из комнаты никогда, черт бы ее побрал! Да и не хочу я так поступать с друзьями – втемную их использовать. Я тебе честно предлагаю долю в серьезном деле, не пожалеешь!
– Ты, по-моему, – просто сумасшедшая. Я... даже не могу поверить, что ты это все серьезно говоришь. Может, ты меня разыгрываешь? Да как ты смеешь предлагать мне такие гадости? Кто ты после этого?
– Ну, началось... Я думала, ты умнее, честно говоря. Скажешь кому о нашем разговоре, пожалеешь, что на свет родилась! Поняла?
– ???
– Да не смотри ты так! Прошу же по-человечески языком не трепать: мне проблемы не нужны. А с теми, кто меня предает, я не церемонюсь. И подумай еще раз, как следует, прежде чем отказываться от серьезного и верного дела!
Напуганная предупреждениями Ольги, Ляна никому не передала этот разговор, и даже Грише решила ничего не рассказывать. Ключи от его квартиры она теперь прятала в его почтовом ящике, а маленький ключик от этого ящика носила на себе, в нижнем белье. Ей казалось, что она исключила опасность, идущую от Ольги, а значит, вся эта история должна быть исчерпана. Грише она преподнесла новость о новом месте для хранения ключей очень просто.
– Ты, знаешь, я боюсь потерять твои ключи или оставить где-то вместе со своей сумкой: потом замки дорогие менять придется! Я вот придумала...

Через пару месяцев разговор с Ольгой стал казаться Ляне нереальным: словно ей все это приснилось. Но, на всякий случай, она стала избегать свою недавнюю приятельницу.
Впервые в жизни Гришка привязался к женщине. Возможно, именно потому, что их отношения были нестандартными, кто знает! Подсознательное ожидание быть брошенным этой девочкой, чувства к которой были сложными настолько, что Григорий даже не пытался в них разобраться, разъедали его. Это был последний поезд в счастье. Он любил ее как дочку и как женщину одновременно. Он ревновал ее к ее же юности, к которой так стремился, но, как ни пытался соответствовать ей, увы, был далеко позади...
Грише надоело заезжать за своей очаровательной подружкой в ее обветшалое общежитие каждый день, и он предложил девушке переехать к нему. Нет, временно, конечно, пока он не купит ей собственную квартиру. Было ли это обещание купить квартиру искренним намерением или враньем, история умалчивает. Но Ляна тут же поверила своему благодетелю.
Весело напевая, она собирала чемодан, а все подруги и соседи по общежитию молча и завистливо сопровождали эти сборы. И тут вдруг та самая Ольга отозвала Ляну в сторону и шепотом спросила ее:
– Ты не забыла о моей просьбе?
– Какой просьбе? Ты о чем?
– Я просила тебя сделать для меня копию ключей от Гришкиной квартиры. Остальное тебя не волнует. Пойми: есть люди, которым не стоит отказывать. У меня – влиятельные друзья. С тобой поделятся, не переживай! Подумай хорошо о моих словах!
Ляна с негодованием оттолкнула соседку по комнате:
– Совсем с ума сошла? Я уже сказала тебе один раз, что не стану этого делать!
Она гордо вышла из комнаты со своим чемоданом, спустилась по ступенькам вниз, и зашла за угол дома, где в машине ее ожидал Григорий.
И тут она потеряла самообладание. Нервная дрожь, слезы, страх и стыд за свою знакомую, – все это вылилось в явную истерику. Ляна не выдержала и рассказала Грише о своей соседке и ее идиотской криминальной просьбе.

Гришку эта исповедь весьма впечатлила. Он оценил преданность своей подружки, успокоил ее, как мог, и с ходу придумал, как пощекотать нервы гадине, замышлявшей ограбление его квартиры, и заодно обезопасить себя и свое имущество: мало ли что той еще придет в голову!

– А ты соври ей, что записала ее просьбу на маленький диктофон, который я давно тебе якобы подарил. Скажи, что ты его носишь в кармане. Кстати, я тебе его и правда подарю. Убеди эту заразу, что пленка с ее просьбой о копии моих ключей находится у меня в надежном месте вне дома. И я, мол, могу отдать эту очаровательную пленку с записью вместе с заявлением о готовящемся ограблении моей квартиры в милицию. Если эта дрянь не утихомирится, я именно так и поступлю. Но если она оставит свою затею, я ничего против нее предпринимать не стану. Так ей и скажи! А заодно объясни этой дуре, что все свои ценности и деньги я давно уже дома не храню. Весь город знает об этом. Грабили меня уже не раз. Так что научили. Сунется в мою квартиру, только напрасно будет рисковать и играть с законом. И сигнализация имеется, ну, просто так, для безопасности и душевного покоя. Так что шансов у нее нет никаких.

И вот однажды, встретив в магазине Ольгу, Ляна выполнила просьбу своего друга: она не только передала ей Гришину угрозу, но и показала крошечный карманный диктофон для полной достоверности, что произвело на девушку сильное впечатление.
– Пока мы в милицию не донесли. Ни к чему нам это! Но если ты продолжишь...
– Да пошутила я просто! А ты и правда, что ли, поверила! Вот умора!

Прошло несколько дней, и эта история почти забылась. Гриша посмеялся, как ловко он запугал эту Ольгу, как быстро она ретировалась, и вообще, как все замечательно.
Он ездил на новой «Волге» со своей очаровательной Ляной по городку, встречая вопросительные, а порой и завистливые взгляды сверстников, уныло шагающих рядом со своими немолодыми женами, и думал, что он всех перехитрил, вновь став нужным и важным в чьей-то жизни. Он обманул даже свой возраст. Секс сексом, но, как оказалось, есть и другие грани отношений...
Ляна ждала его дома. Она раньше возвращалась с занятий, чем он с работы. Но он не просил ее готовить. Они вместе отправлялись в какой-нибудь ресторанчик, а потом на концерт в Питер, если это была пятница, и утром можно было выспаться. Ему доставляло невыразимое удовольствие видеть, как она умеет радоваться его подаркам, как бурно на все реагирует, а главное – как все ее мечты связаны с его возможностями.

***
В тот день они решили остаться дома и просто посмотреть интересный фильм. Немного выпили вина, поужинали, и включили видеомагнитофон. Вчера он привез Липочку от своей бывшей, и теперь собака весело повизгивала у его ног, ненасытно прося новые угощения. Вдруг раздался звонок в дверь. Гришка в этот момент поставил видик на паузу и крикнул Ляне:
– Мы кого-то звали?
– Вроде бы нет! Но я спрошу...
Воспользовавшись паузой, Гришка отправился в кухню, чтобы добавить еды в миску любимой собаки. Он баловал свое сокровище.
Ляна подошла к двери, спросила «Кто там?» и взглянула в глазок. Сиротливая фигура Ольги на фоне лестничной площадки... Капли дождя, стекавшие по ее старенькому плащу, а главное – несчастный голос еще недавней соседки по комнате вызвали у Ляны чувство жалости и рефлекторной потребности впустить в дом, накормить, напоить горячим чаем. В конце концов, Ольга могла быть сто раз плохой, но сейчас она уже безопасна, одинока, несчастна и повержена разоблачением о недавних позорных намерениях. Кроме того, в ней есть и хорошие качества, иначе Ляна не общалась бы с ней целый год, пока не случилась эта дурацкая просьба о ключах. Это было какое-то затмение или, действительно, дебильная шутка, не иначе.
– Ляночка, открой, пожалуйста! Это я, Оля! Я пришла, чтобы вы меня простили. Хочу сказать, что мне стыдно за свою дурацкую шутку про ключи. Очень стыдно. Я только скажу это Грише в лицо и уйду. Мне трудно жить иначе...
Ляна открыла дверь, и в этот момент в квартиру ворвались трое крепких молодых мужчин, а за ними – и Ольга.
***

Ленька звонил отцу каждый вечер в течение многих лет. В этот раз он, как обычно, набрал отцовский номер телефона, но никто не ответил. Через час Леня перезвонил с тем же результатом.
«Возможно, папа уехал на какой-то вечерний концерт, хотя сегодня и будний день...»
Леня тревожно спал в ту ночь, а утром сразу же отправился в квартиру своего родителя, поскольку к телефону никто по-прежнему не подходил.
Дверь была приоткрыта. Зрелище, которое предстало перед Леонидом, оказалось ужасным: его отец лежал на тахте мертвым со следами зверских пыток на полуголом теле. А рядом с ним в кресле сидела убитая Ляна. Кровь... Разбросанные повсюду вещи и книги, словно что-то искали, но не могли найти... В ванной лежала зарезанная собака.

***
Милиция очень быстро вышла на след преступников. После выяснения личности погибшей девушки были опрошены ее подруги по общежитию, потом соседи по Гришкиной лестничной площадке.
Картина преступления вырисовывалась еще до задержания преступников: соседи видели Ольгу, звонившую в дверь, мужчин, спрятавшихся поодаль, слышали крики жертв и требования преступников выдать какую-то пленку с записью...
***
Ольга приехала в Питер из города Набережные Челны, чтобы выучиться на врача. Но, завалив экзамены в вуз, решила поступить в медицинское училище. Так она и оказалась в одном общежитии с Ляной.
После преступления она тут же исчезла, и милиции удалось арестовать ее вместе с подельниками по дороге в родной город.

На следствии было рассказано о подготовке преступления, целью которого являлось не только ограбление, но и конфискация той самой несуществующей записи, на которой Ольга требует от Ляны сделать копию ключей от квартиры ее пожилого друга-любовника. Во время пыток раздавались крики жертв:
– Не было никакой записи! Мы придумали историю с записью, чтобы ты боялась грабить нас!
Но никто этому не поверил, и пытки продолжались. Когда Гришу прикончили, Ляна была еще жива и умоляла скорее убить ее, чтобы больше не терпеть боли.
– Ну, а собачку-то мы сразу прирезали, чтоб не тявкала громко и внимание соседей не привлекала, – почти весело сообщил следствию один из задержанных.

Все преступники оказались молодыми людьми до 25 лет, проживавшими в городе Набережные Челны.
Состоялся суд. Приговор ошарашил и оскорбил своей мягкостью родных и друзей убитых: подонков приговорили к разным срокам заключения, максимальный из которых был всего девять лет.

Кое-кто поговаривал, что родители злодеев подкупили судей. Болтали и о том, что мягкость приговора имеет совсем другие причины: только у одного из убийц в прошлом уже была судимость, а остальные преступники до этого не успели отличиться, и суд счел этот факт смягчающим обстоятельством. Подонки сотрудничали со следствием, и получили отличные характеристики с места работы. Что касается Ольги, то она неожиданно для всех оказалась беременной, а это, по словам знакомого из милиции, нередко рассматривается как повод для более мягкого приговора.
Ленька кричал на суде, что будет требовать пересмотра и более сурового решения суда. Но так ничего и не вытребовал.

***
Приглашения на похороны не так приятны, как на дни рождения и свадьбы, но все-таки и они льстят несовершенному человеческому самолюбию: невольно радуешься (внутри искренней скорби, разумеется), что имеешь временное преимущество живого перед покойным, который при жизни наверняка успел чем-то тебя обидеть, или в чем-то обскакать.

Да и сам факт приглашения – признак уважения: зовут – значит, считают тебя достойным почтить память того, кто уже сам не может выбирать гостей на это итоговое застолье.
Грише Шульману, сумевшему ошельмовать лучших представительниц женского пола в масштабах целого курортного городка, никак не шел образ жертвы, а уж тем более покойника.

Используя свои связи и деньги, Гришка часто помогал организовывать достойные похороны умершим соседям, сотрудникам и членам их семей. Он никому не отказывал в помощи и участии. И все привыкли к тому, что Гриша – вечно живой устроитель чужих торжеств, печальных и радостных сборищ, тамада на свадьбах, оратор на похоронах...
Поэтому несколько пришедших на его собственные похороны знакомых уже готовы были произнести жуткие слова, обращенные к тем, кто стоял у гроба:
– А Гришка-то где? Опять опаздывает?

Его преждевременный уход невозможно было осознать…
Тело Ляны увезли ее родители, и ее имя никто намеренно не упоминал на похоронах Григория, чтобы не ранить Эльзу и не позорить память покойного, связавшегося с юной почитательницей не то Гришкиных личных достоинств, не то материальных благ, от него исходящих.

Казанову хоронили сын и бывшая супруга Эльза, брошенная им многие годы назад. А больше заниматься похоронами желающих не нашлось. Эльза устроила бывшему мужу добротные проводы по своим скромным возможностям.
Но публика пришла разношерстная: в основном, случайные люди, любопытствующие криминальным характером Гришкиной смерти, желающие получить новые сплетни, поесть «на халяву» вкусных блюд на проводах в мир иной бывшего богатого соседа, сотрудника и собутыльника.
Друзьями покойный так и не обзавелся, любовницы давно забыли о нем, а то и не желали обнаруживать перед знакомыми свои прежние греховные отношения. Поэтому мало кто из них явился на его похороны.
Какая-то приглашенная Эльзой пожилая Гришкина сотрудница на пенсии громко требовала добавки салата оливье во время скорбной речи сына. Пришлось ее даже урезонивать и напоминать ей, что это – все-таки похороны, и не кабацкое застолье.

Присутствующие не пытались изобразить подобие скорби и дружно набросились на угощения и выпивку. А потом, после нескольких рюмок, и вовсе забыли о поводе застолья, и многие начали шуметь, веселиться и даже танцевать.
Сын Ленька, увидев, во что превратились похороны его отца, не смог сдержать слез. А его мама, Эльза Львовна, и несколько ее подруг юности стояли в стороне и молча, с невыразимой грустью, смотрели на проводы Гришкиной жизни.