Версия для печати

Конгресс Штатников! Рига, август 2022

Автор: 

Уже одиннадцать лет мы с Аэлитой собираем штатников со всех концов планеты в Риге.
Это многолетнее содружество и верная дружба начались в далекие 60-е годы в Риге. Вот и решил я познакомить читателей с молодой удивительной страной – Штатландией. Наша страна имеет уважаемых Граждан, Президента и Первую Леди, Кодекс Законов, Правительство, Министров и т. д. и т. п.! Kто же они такие, ШТАТНИКИ?
Но начнем с истоков, с далеких юных лет в Риге…


Штатландия – еще один штат Америки

За что бы ни взялся – вперед и смелее!
Но только без глупых затей.
Конечный итог тебе станет важнее
«экспертных прогнозов людей».
Хомуций


Место на карте мира – Рига, Латвия.
Дата основания – начало 1960-х годов.
Tерритория бывшей уважаемой страны Стилягии.
Hаселение – многонациональное, по последней переписи – около 200 человек.

Рецепт изготовления штатника:
•    Полжизни родительских воспоминаний.
•    Полная чаша любви к Америке.
•    Щепотка ненависти к советской действительности.
Способ приготовления:
•    Разогреть рижским солнцем.
•    Дать остынуть в Балтийском море.
Не спеша наслаждаться и видом, и вкусом... Ввиду отсутствия на сегодняшний день некоторых составных частей этого редкого блюда воспроизвести его, к сожалению, невозможно. Но желающие могут им до сих пор полакомиться в разных странах. В размороженном и прекрасно сохранившемся состоянии. Вкус до сих пор чудесный!

…Всё стало меняться с того времени, когда у мальчиков стали пробиваться усики, а девочки-ровесницы заметно округлились. Все мы стали больше думать о своем внешнем виде, интересоваться модной одеждой – так заканчивалось детство и начиналась юность. Уже будучи вполне модным подростком, да еще с бриолиновым пробором, я выходил из дома весь как на пружинах, но, видя мальчишек, гоняющих мяч во дворе, чувствовал, как мне хочется присоединиться к ним! Однако двор постепенно переставал быть местом наших игр – там мы уже кого-то ждали, с кем-то куда-то шли, кого-то обнимали, провожали, кому-то что-то шептали на ухо, целовались... На младших обитателей нашего дома мы уже посматривали снисходительно, свысока. Однако репутации мальчишек и других наших приятелей, заработанные во дворе, – так и оставались с нами. Соседи, точнее соседки, как будто не замечали моих усиков, окрепшего тела и модных джинсов. Вот что от них чаще всего можно было услышать:
– Он так хорошо играл в футбол!
– Лучше не вспоминайте – он мне все окна выбил!
– Помоги отнести сумку наверх, ты же всегда был хороший!
– Никогда не забуду, как ты Ренату учил курить!
– Яшенька, ты так вырос, но по глазам вижу: остался таким же!
А я вскоре уже стал настоящим штатником. Появились новые друзья, и с ними – другие интересы, уводившие далеко от нашего двора…
Кто же они такие, «штатники»? Коротко объясню тем, кто этого не знает. Так называла себя в Риге молодежь, во всем пытающаяся копировать американскую моду, образ жизни и поведение, и манеры, – насколько это было возможно в тех, советских, условиях. За американский ширпотреб платили бешеные деньги, и поэтому мы выглядели ну прямо как американцы! Целью жизни для нас стало уехать в Америку, на Запад.
Сердце мое сейчас бьется сильнее от воспоминаний – они его взбадривают и смехом, и грустью! Как без веселого можно понять грустное, так и наоборот. Что касается меня, так я всю жизнь не унывал. То, о чем пишу сейчас, – это другой мир, прошлый и неизвестный даже нашим детям. Но он был и есть наш. Мое поколение жило в поистине удивительное время: при нас стали появляться в домах первые телевизоры и холодильники, на смену печному пришло центральное отопление, а каким ценным подарком полвека назад была шариковая ручка! Каждый из вас и сам может продолжить этот бесконечный ряд – вплоть до самых современных компьютеров и мобильных телефонов. Я же снова о минувшем, о прошлом…

От наших родителей-рижан вместе с бытовой западной и еврейской культурой мы воспринимали и то, что скрывалось за словами: «А вот раньше было....», которые взрослые обычно произносили тихо, чуть ли не шепотом… Имелось в виду всегда одно: Рига довоенная, капиталистическая, свободная – это касалось практически всех сторон жизни, в том числе и религиозной, общества с надежными устоями и упорядоченным ритмом будней и праздников. Замечу, столица Латвии не была каким-то идеальным местом – такого нам никогда не говорили. Но надежным! А для семей европейских евреев – уже это было победой. Наши дорогие родители, бабушки и дедушки, уцелевшие во время войны, даже и не сравнивали ту довоенную рижскую жизнь с жизнью в России – просто не было никакого сравнения!
Но война уничтожила все! Рига в войну превратилась для рижских евреев во что-то страшное – всё, что довелось мне об этом узнать, просто леденит душу. Приятные соседи во многих случаях оказались подлыми и преступными. Всё, что произошло в те страшные годы, никогда не забудется… Я не историк и не политик, и не буду повторять то, что можно прочесть в тысячах книг и увидеть на экранах. Скажу здесь одно: слава Красной армии! Война закончилась, и чудом оставшиеся в живых евреи стали возвращаться кто куда, начинали заново строить свою жизнь, радуясь, что видят свет и дышат!
Однако с приходом в Латвию нового, советского, режима, частные владельцы лишились своей собственности – магазинов, мастерских, домов, квартир и дач... Капитализм был объявлен вне закона, советская власть зажала железной хваткой пол-Европы. Что уж о Латвии говорить! Высылали латышей в Сибирь, уже по второму разу, в первый раз – до войны, в том числе и президента-агронома Карла Ульманиса. Так им и надо было?! Некоторым – да, но ведь не всем! Население Риги почти обрусело – такова и была цель! Многое, что появилось в послевоенной Риге, поначалу не играло особой роли. Для рижских евреев, как я уже говорил, главным было, что просто живы! Ведь сколько родных погибло мученической смертью! Но вот вскоре после войны начинается борьба с «безродными космополитами», по сути своей – настоящая антисемитская кампания, а в 1953-м фабрикуют знаменитое «Дело врачей»… И уже вновь готовятся эшелоны, в которых собираются высылать евреев в места, не столь отдаленные от латышских высылок…

И снова скажу кратко: в нашей семье больше людей было уничтожено при Сталине, чем погибло от немцев! Все это я пишу не с лютой ненавистью или утрируя, – просто привожу факты. Поэтому родители и рассказывали нам лишь о той, довоенной, вполне благополучной жизни, а не о горе войны или советском бесправии. Где-то в глубине их души, как в тайнике, была спрятана мечта: «Придет момент – уедем! Или хотя бы вы – дети – уедете». И в первую очередь речь шла о Земле обетованной – нет, не об Израиле, а об Америке, где испокон веков находили приют евреи, стремившиеся от тирании к свободе… Наши родители хотели жизни без войны – такой жизни, о которой когда-то им писал дядя Шлема из Сан-Франциско, тетя Циля из Бруклина, дядя Абраша из Нью-Йорка. «Ханочкин племянник живет в Чикаго, был никем, а вот стал... Кстати, сестры Лиза и Сара ждут нас в Бруклине… Эфроим нигде ничего не смог, а в Америке стал большим человеком!» – во множестве семей моих знакомых ребят то и дело звучали разговоры, похожие на эти.
Середина 1950-х годов. Школа, друзья, дом двор. Уже тогда здесь начинались осознанные движения «наших» и «ваших»: Алик – «наш» (имелось в виду, что его родители до войны жили в Риге и, значит, знали ту, нормальную, жизнь, с другими отношениями, частной собственностью и т. д.), а Коля – нет, потому что его папа военный. О «них» в наше сознание уже как-то проникали фразы из разговоров родителей или пожилых латышей, неясное, но уже почти понятное: «Освободитель… спасибо за свободу! Но в магазинах-то прилавки пустые, жрать нечего. Раньше лучше было. Оккупанты... Он не виноват – самого погнали...» и тому подобное. Ребята сбивались в отдельные группки, как в школе, так и во дворах. Мысли и разговоры наших родителей создавали фундамент нашего мировоззрения. И уже мы сталкивались – «наши» и «ваши»! Ранние антисемитские, антирусские, антилатышские стычки. Этот сволочной 5-й пункт – национальность (или, как потом с грустной иронией говорили, «инвалидность 5-й группы») – уже тогда калечил души детей, выделяя среди них именно евреев как нечто другое, постыдное и обидное.
сталин и ленин! В моей книге, наперекор всем и вся – с маленькой буквы! Как органично вы вписываетесь рядом с гитлером и в теории, и на практике! К пятому-шестому классу мы хорошо знали, «на чем стоим». К этому времени были уже друзья из русских, проводившие в наших домах целые дни. И почти никогда наоборот! Опять же, я говорю об этом, не желая кого-то унизить или кривя душой. Многие друзья из русских семей военных, жившие поблизости, часто убегали к нам, спасаясь от пьяного папы или просто «покушать у тети Раи». Не говорю, что их родители их не любили, нет. Может, вы, читатели, подумаете сами и найдете ответ, почему?
Разговоры с моим папой о старой рижской жизни открыли глаза многим моим друзьям, которые и не ведали, что в магазинах все может быть в изобилии, и обычные люди – вовсе не богачи какие-то – совершенно честно могут иметь много обуви!
Рассказы родителей в семьях евреев и латышей о довоенной жизни помогали «превращению» нас, подростков, в молодых людей, понимающих, как было раньше, как сейчас, и к чему надо стремиться! Да и у некоторых русских ребят родители были людьми, знающими и понимающими, что к чему, поэтому они не препятствовали расширению кругозора детей. «Только тихо! Никому не повторяй!» – таково было их назидание. Мы с интересом слушали о жизни на Западе, а Америка всегда была как магическое слово – рай земной! B некоторых рижских семьях встречались иногда родственники, побывавшие за океаном до войны. Пострадавшие от всех властей (и в душе жалеющие о том, что вернулись), запуганные «соцреализмом», обычно рассказывали о прошлом тихо и немногословно, как мой дядя Meeр. Вот такая семейная атмосфера формировала нас, будущих штатников, она и была тем фундаментом, на котором строилось наше стремление уехать на Запад.

Все без исключения дети, подростки, молодые люди хотят быть красиво одетыми. Нет сомнения, что кривили душой те, кто провозглашал: «Галоши фабрики “Красный треугольник” – самые лучшие в мире!», «Главное для человека – внутреннее содержание, а не внешность!» и тому подобные утверждения. Ну и ходили они как серые мышки, безликие, как и власть, с всплесками первомайских знамен, пионерских галстуков… И все это было какого цвета? Помните анализ: добрая медсестричка железную штучку к пальцу приставила, нажала – «Ой!» А что на пальце выступило?! Вот то-то же!!!
Многие латышские и еврейские семьи получали из-за границы посылки от родственников, и благодаря этому мы с детства имели возможность видеть красивые вещи, понимать, что такое стиль, модный фасон, цвет. И, конечно же, сравнивали! Разницу между «нашим» и «импортным» слепой бы увидел! Так что к 13–14 годам наше желание быть «не как все» уже почти сформировалось. На подходе было: «Хочу выглядеть так, как ребята в Америке!» В наших группах неважен был пресловутый «пятый пункт» – раз друзья, то навечно! Одной ногой мы уже были в замечательной игре «Подражание Западу». (А ведь с «низкопоклонством перед Западом» в СССР начали бороться даже раньше, чем с «безродными космополитами», и борьба эта, по сути дела, не прекращалась до падения «железного занавеса».) Вещи были в нашем кругу первостепенной целью. А главное – нас, молодых, объединяла дружба, самая лучшая движущая сила, самый мощный «мотор» для воплощения всех фантазий в жизнь.

Название «штатники» пришло как-то само собой. В то время звездой Голливуда был молодой красавец Джеймс Дин. Белая майка, кожаная куртка, джинсы и прическа почти как у стиляги. А если добавить к этому портрету короткий ежик – стрижку американского солдата или президента Джона Кеннеди?! Или, даже лучше, с пробором – как у всех капиталистов! Там, в Штатах, все такие! Вот и получился какой-то первый набросок облика штатника! Поначалу, в общем-то, игра, но шаг за шагом она становилась серьезней: мы хотели знать об Америке всё! Свято, и часто наивно, верили, что там всё «безоблачно». Какой Вьетнам?! Какая безработица?! Но совершенно были правы в своей вере в эту страну в целом, в американскую свободу, а главное – совершенно не боялись своего будущего там. Это было всё чуть позднее, а пока в наши уши дома тихо и настойчиво капало: «Учись! Будь человеком! Придет день, и ты нас всех оставишь – уедешь в свободный мир». Говорили это родители от чистого сердца и так были рады, когда слышали в ответ: «Я без вас не уеду! Вы тоже со мной!»
Наши дорогие папы и мамы... Не все они, конечно, одобряли наше пижонство, не нравилось им, что мы так заметно выделялись из «сплоченной массы строителей коммунизма». По-своему они были правы, но лишь по-своему.
Отрывки «антикапиталистических» фильмов, заграничные журналы, вечные разговоры об Америке – мы были загипнотизированы не только одеждой. Никакие искусственные спутники Земли и всенародное ликование от того, что «Мы в космосе – первые!!!», не могли бросить тень на раскрепощенных в своем поведении и внешнем виде американцев. Видели мы их и в Риге в 60-е годы – ну просто совершенно другие люди: смеются всегда, такие уверенные в себе… И еще одно мы замечали, наблюдая за ними, – деловые! Ну, прямо все до одного! А о том, что Америка – мощнейшая и самая передовая страна, так это и дураку понятно было – читай «Известия» и «Правду»! Как глупы и недальновидны были вожди СССР с их Центральным комитетом… Дали бы народу кока-колу, джинсы, возможность путешествовать – отдалили бы таким образом «перестройку-перестрелку» лет на пятьдесят! А они – «Слава КПСС!» – со всех стен и крыш, марши, лозунги, а вместе с ними обман и серая жизнь… Неприятно вспоминать! Вот мы и создали свой «штатский мир», непонятный для строителей коммунизма, обывателей, физиков-лириков, комсомольцев-целинников. Это было выражением нашей внутренней свободы, которая со временем плавно перешла в эмиграцию.
Отношение к нам тогда было неправильное и несправедливое. Мы ведь не были бандой, ни в чем криминальном участия не принимали. А то, что нормальный товарооборот, принятый во всем мире, назывался в «Союзе нерушимом» спекуляцией, – в том не наша вина. Мы за него, за «оздоровление» экономики боролись! И некоторые попадали за решетку. Но не за ворованный бензин, цветные металлы или поддельную водку! Сейчас многие это осознали – ведь все познается в сравнении.
Стиляги, штатники, битники, хиппи – это было движение жизни, мешавшее властям. Не революция, не демонстрации – мы и не претендовали на такое, а просто всем видом и нутром показывали: мы не такие, как вы! Надеюсь, что многие из тех, кто смотрел тогда на нас с непониманием, сейчас, читая на родном языке мои «штатские размышления», уже давно поняли, какой у «нас» был мир. А те, «другие», кто и сейчас готов знаменами размахивать, – не читайте, пожалуйста! Лучше снова «Историю КПСС» или биографию великого вождя пролетариев всех стран проштудируйте – там для вас всё сказано.

Местные власти должны были радоваться тому, что мы существовали. Конечно, для этого мозги им надо было промыть. Не понимаете, о чем это я сейчас? Давайте разберемся раз и навсегда! Повторю снова: мы были не хулиганы, не пьянчуги, на улицах не дрались, в подворотнях не валялись. Как украшение мы были в Риге! Это город западный, и мы, как западные молодые люди, – хорошо одетые, веселые и никого не трогаем! Ну что еще надо?! А экономику советскую мы поддерживали, и даже очень! Куда шли все наши деньги, заработанные на ВЭФе, «Радиотехнике», Вагоностроительном или в Комбинате бытового обслуживания «Дарбс» (где я, например, с утра до вечера ремонтировал музыкальные инструменты), а еще полученные от нашего «частного бизнеса», – куда эти денежки шли?! Под матрас, в кубышку? В советский товарооборот! С торговых баз мы скупали всё по завышенным ценам еще до того, как мизерные партии импортных товаров народу выбрасывали. Польза государству была от нашего «бизнеса» несомненная, так как через прилавок продавали мало и за гроши. Вокруг нас народ зарплату получил – потратил, пропил, а польза государству где? То, что получил, всё назад, наверное, и вернул? В нашем случае – и то, что получали как зарплату на работе, и всё приработанное шло в основном на другие товары и в места отдыха – кино, кафе, рестораны… В этих «нарпитовских», «злачных» местах цены были взвинчены так, что пролетариат даже солянку не мог себе позволить. Мы же платили за полное обслуживание, от заливного до «плетенки», с обильным «приложением» местной винно-водочной продукции. И на чай оставляли по-настоящему! Эти рестораны, по сути, и существовали на наши с трудом, но весело заработанные деньги.
Так что как бывший член расформированного Рижского штатского правительства, а в настоящем – Президент Мирового Kонгресса Pижских штатников, стиляг и хипарей, я, Джек Нейхаузен, требую извинений. Извиняйтесь за оскорбления! Теперь кто угодно не стесняется просить прощения за всё содеянное в прошлом. Не бойтесь, мы великодушно простим!
Часто мне задают вопрос: «Так вы что, за джинсами уехали? Это у вас была такая штатская, стиляжья идеология? Вот Сахаров, Солженицын, Буковский...» – и понеслось!
Я знал близко Илью Рипса – того, что в центре Старой Риги, на Домской площади, в знак протеста против оккупации Чехословакии советскими войсками поджег себя, облившись бензином! За это его «упрятали в психушку»… Знал и некоторых из участников знаменитого «самолетного дела». Но я не хотел сидеть в тюрьме и поэтому опасался совершать поступки, «подпадающие» под Уголовный кодекс! Я знал, что Юл Кузьминов хотел бежать «за кордон», и мне было известно, как попался Боря Шаров со своими планами побега… Я никого не продал, не предал – просто, как и многие из штатников, имел свой план будущего. Крепко-накрепко запомнил родительское наставление: «Найди возможность и уезжай, но если на рожон полезешь, то и нас погубишь, и сам пропадешь!»
Вот и делали мы, что было тогда возможно! Не чувствую себя виноватым ни перед диссидентами, ни перед антисоветчиками, пострадавшими от Советов. Дай Бог им долгой жизни и здоровья, преклоняю голову перед героями! Но и мы ради своей выгоды не становились комсомольцами-активистами или партийными функционерами. В любом случае мы были «нехорошими, нелюбимыми детьми Латвии Советской!» И за наше поведение «партия и народ» нас хватали на улицах, устраивали «облавы» на танцах в клубах, стригли наголо, «сажали» – пусть и ненадолго (а некоторых – ох, как надолго!), всячески отравляли жизнь нашим родителям и даже руководителям на нашей работе. Мы были маленькими винтиками среди тех, кто прокладывал путь к Свободе, на Запад, и горды тем, что не были частью советской машины.

Да, была огромная армия, боровшаяся с бессовестным диктаторским режимом. Сахаров, Щаранский, Солженицын, «самолетчики», Рипс, диссиденты и другие герои в этой армии были aвиацией. Cтиляги – морским десантом. Ну а штатники – пехотой. Западная музыка была нашей артиллерией, а фугасами – рок-энд-ролл! Все делали одно дело! И все вместе помогали раскрыть двери в свободный мир. А то, что там сейчас после нас, – это лишь пародия на него. И пусть теперь новая молодая авиация, морской десант и пехота воюют. Мы свое сделали!
То, что было для нас важно и двигало нами, – так это вера в Америку и ненависть к партии, комсомолу и к постоянным одергиваниям: «Делай так!» «Носи это!» и «Такую музыку запретить!» Когда какое-то ничтожество на собрании перед массой людей заявило, что Яков Нейхаузен недостоин быть гражданином Советского Союза, я заржал, как молодой конь! Хоть и страшно было, но понял: да хоть голый, но уеду! Все тогда просто остолбенели, ведь в зале-то половина нормальных и приличных людей сидела – они должны были хлопать. А другая половина, надеюсь, вспоминает сегодня в мыслях свое прошлое и настоящее! Так что подумайте, прежде чем говорить, что мы уезжали за «тряпками» – пожалуйста, будьте умнее той, другой половины!
Я всё больше и больше понимаю, что наши молодые рижские годы как бы повисли где-то там, далеко, в каком-то особом мире. В Риге 1960-х годов было множество штатников-центровиков – молодых людей, живущих в самом центре латвийской столицы или районах, прилегающих к центру, к морскому порту. Причем в их ряды вливались ребята из всех слоев тогдашнего, весьма пестрого по социальному составу общества: из состоятельных семей и совсем простых, образованные и не очень, латыши, евреи, русские – всем было место в нашем поистине странном, удивительном, но всегда веселом содружестве. Наше поведение и внешний вид были плодом подражания Западу, а вовсе не напоказ – для окружающих, как нам это приписывали. Никогда мы не одевались для того, чтобы удивить «не наших». Только для СЕБЯ и для ДРУЗЕЙ! И не очень-то нас волновало, кто и что о нас думал. Так и сейчас. Начиналось наше «золотое время» в 1960-х, а к середине 1970-х завершилось – почти все наши тогда уже уехали…
Принадлежность к штатникам еще не гарантировала какие-то определенные человеческие качества или характер. На мой взгляд, это было лишь мировоззрение. И в наших рядах были люди слабые, не способные бороться с жизнью, которая нас окружала в прямом смысле этого слова. Многие испугались – не осуждаю. Весело было играть в заграницу, быть кем-то в пустоте и выделяться среди серости. Многие так и не смогли уехать. Но время не остановишь! Мы взрослели, и надо было решать и решаться, делать шаги вперед. Возможность – всего лишь пятьдесят процентов успеха, а уж как человек ее использует, зависит от него самого.
Большинство из нас, рижан, уехали не потому, что мы так уж плохо жили в Латвии. Была у многих и работа хорошая, и вузовские дипломы успели получить, было нажитое родителями – домашнее, уютное. И непросто было бросить всё! Многие в те времена, в 70-е годы и позже, уезжали даже без багажа, и я в том числе. Не все уезжали с семьями. Человеческих трагедий было полно! Но идея оказалась превыше всего – идея о другом, свободном, мире, о котором долго мечтали, поэтому и надо было уезжать.
...И вот я в Нью-Йорке – языка не знаю, всё новое, просто какой-то сумасшедший дом вокруг меня! Спасибо, Аэлита была и поддержкой, и направляющей силой, и переводчиком на моем поначалу нелегком пути. Вокруг одни Американцы! (Теперь уже настоящие штатники!) Те же, смотревшие с рекламных плакатов, приколотых к потолку в моей спальне, с тех же картинок, в тех же журналах, опять соблазняют меня голливудскими улыбками... Было нелегко. «Увижу ли когда-нибудь снова папу, брата, родных?» – мучился я от этой мысли. Мои письма из-за границы пропадали, доходили до родных очень редко. Просто дикость какая-то: неужели эти письма могли расшатать Кремль?! О телефонных звонках даже вспоминать противно: «Абонент не принимает…» – ласковая советская власть мне сообщала, что «мой папа со мной говорить не хочет»!!!
…Было много тревог и переживаний, но, так сказать, не на передовой, а на маленьких фронтах, да к тому же так было везде. А если бы в Африку забросило или в Индию – как тогда?! И все-таки это был 1972 год, а не 2022-й! Люди тогда одевались нормально и выглядели так же. Америка тогда была совершенно другая и на вид, на вкус, и в делах. Был какой-то порядок в человеческих отношениях! Но тогда, почти 50 лет тому назад, главная моя мечта исполнилась: «Я – в Америке! Всё возможно! Всё впереди! Всё в моих руках! Американцы – золотая нация!» Никого не волновало мое незнание английского – все были готовы помочь. Появилась полная уверенность в будущем. И передать это чувство до конца или исчерпывающе объяснить сейчас мое тогдашнее состояние невозможно – это надо было пережить! То, что не измеряется деньгами и изобилием еды. Tо, что великое и навсегда.
Внедренная в сознание советского народа привычка – «Ничего не поделаешь – мало денег…» (и действительно, ничего не делали, чтобы изменить свое положение!) – здесь, в свободном мире, быстро увядала. Но среди наших рижан таких бездеятельных практически не было. Да, было трудно, так как по- настоящему работать не умели. И мне не стыдно признавать сейчас свои тогдашние дефекты. Ho славлю и себя, и «наших», – за стойкость в достижении цели! Новый мир, в котором мы оказались, был прекрасен, но в нем было нелегко, а в нашем прошлом, в совдепии было и ужасно, и нелегко. Осознание этого не давало нам унывать!
Все, кого знаю из «наших», уехавших на Запад, нашли место в «американском раю». И дело не в том, на каком уровне у штатника в момент приезда в Америку был английский язык. Главное, что всё западное воспринимали легко. Конечно, были и разочарования, не всё вокруг было радужно, да и деньги на деревьях не росли (неужели?!). Но штатники на Западе держали марку – делали вид, что всё O´K! Даже когда жизнь прижимала, мы говорили: «Все O´K!» И действительно, всё постепенно выравнивалось, устраивалось. Работали, учились, создавали семьи, делали всё возможное, чтобы твердо стоять на ногах. Мы не имели права уронить свою мечту, и я, хочу это особо заметить, не знаю ни одного, кто был бы подвержен ностальгии.
Мы с рижских времен любили хорошие вещи. Оказавшись в Америке, где всё штатское, мы сохранили любовь к хорошей одежде, а главное – умели ее носить. Этого не скажешь о многих сегодняшних американцах и, тем более, о «новых» эмигрантах. Наше поколение делало и делает лишь то, что может позволить, не ради показухи, а ради удовольствия и благодаря давно устоявшемуся взгляду на «бессмертную» моду. Это не сегодняшние бутики с их разными выкрутасами. И конечно, совершенно не наше – «Отдам всё за Ролекc!» или «Раз дорого – значит, модно и хорошо!»
Читаю сейчас иногда слезливое: «…там было лучше – СССР нам всё давал... Медицина, образование были бесплатными, а балет, Пушкин, культура!..» Во-первых, такое высказывание совершенно неправильное – полная глупость. Во-вторых, ни один из рижан-штатников такого не скажет никогда, может, только какой-нибудь «к нам примкнувший» с великих просторов матушки-России… Но – не штатник! У тех, кто в молодости действительно смотрел на Запад, чьи родители благословляли уезжать и жить в действительно свободном мире, – всё в порядке, всё O´K! У кого-то достатка больше, у кого-то – меньше, но мы там, где и хотели быть. И если это не Америка, а Австралия, Южная Африка или Германия... – особой роли не играет. И сейчас, когда большинству из нас уже «за 60», все имеют тот же положительный подход: мы – в СВОБОДЕ, она не идеальна – но наша!
…Пролетело 50 лет, всё в памяти живо и ярко – как будто происходило вчера! И снова я повторю, что одежда в молодые годы была лишь внешней чaстью нашей жизни. Не выражением идеологии, а стилем поведения… В противовес режиму не все были революционерами – мы были просто бельмом на глазу у местной власти, всем своим видом показывая – да, это мы, наша необычная компания! И смотрит она на Запад, всегда! Какие только планы не рождались тогда в наших головах! Осуществить многие из них, как мне сейчас кажется, удалось… Мы все, прежние (не хочу произносить слово «старые»!) рижские штатники, сохранили общность интересов и единство взглядов – еще с тех времен, ведь штатник из Риги – это навсегда!


Воспоминания – это волшебные одежды,  которые от употребления не изнашиваются.
Р. Л. Стивенсон

Авторизуйтесь, чтобы получить возможность оставлять комментарии