– Или твоя мечта была такой нереальной, что тебя убедили забыть о ней, – улыбнулся Учитель и спросил: – Ты принесла на занятия детское фото, где тебе лет восемь-девять?
– Конечно.
– Спроси девочку на фото о ее самой заветной мечте. Сделай это сейчас, пока я отвечаю на вопросы других учениц.
И я, одержимая любопытством, отправилась за ширму в «Храм Уединения», устроенный в уголке лекционного зала специально для подобных вещей. Достала фотографию и сразу обратилась с вопросом к изображенной на ней девочке:
– О чем тебя убедили забыть?
Очевидно, прежде я никогда не смотрела на собственное изображение с таким пристальным вниманием, всем сердцем веря, что оно действительно будет отвечать на мои вопросы. Я смотрела на фото, а ребенок смотрел на меня. Смотрел живыми лучезарными глазами. И вдруг я ощутила глубокое потрясение от осознания загадочного явления: этой девочки девяти лет на самом деле уже давно не существует, она исчезла, канула в Лету, ее сменила женщина пятидесяти лет, но глаза ребенка светятся жизнью ярче, чем глаза многих людей, с которыми я общаюсь!
– Аструха ты моя… – вдруг вырвалось у меня, и море воспоминаний захлестнуло волной боли и радости...
Я рассказала Элиягу, что в детстве мечтала стать астронавтом, чтобы летать на далекие планеты, но, конечно, давно похоронила эту глупую мечту. А он вдруг ответил:
– Вирсавия, тебе не нужно становиться астронавтом.
– Почему?! – неожиданно для себя возмущенно спросила я.
– Потому что ты им родилась. А сейчас попала в Центр подготовки астронавтов, но это необычный Центр. Здесь тебя не учат, как быть астронавтом. Здесь тебе дают специальные упражнения: Вспомнить и Удостовериться, что ты и есть астронавт. И затем Позволить себе быть тем, кем родилась.
С этого момента звездное небо, которое так магически притягивало меня в детстве, снова распахнулось передо мной старым добрым другом, всегда готовым слушать меня и восхищаться моей искренней верой в его волшебные тайны. Таким образом, Элиягу не только признал право на открытое существование восхищения, которое в детстве приходилось скрывать как признак «чокнутости», но и всячески поощрял распространение детского восторга на все области моей взрослой жизни.
Так счастливо раскрывалось мое знакомство с наукой нейролингвистического программирования, хотя до встречи с Ханой я понятия не имела о ее существовании. В моей мистической встрече с этой женщиной, куратором «Школы Волшебниц», в один миг соединилось многое. Даже закончилось строительство трамвайной линии в Иерусалиме всего за пару дней до начала занятий, хотя эту суперсовременную магистраль строили дольше, чем возводил крепостные стены Иерусалима Османский султан Сулейман пятьсот лет назад. И теперь всего за пятнадцать минут веселый серебристый трамвай довозил меня от моего учреждения до «Школы Волшебниц»!
– Вирсавия, это такие чудесные целебные капсулы! – тем временем восторженно продолжала объяснять мне Хана по телефону. – Я тебе о них рассказывала на перемене в прошлый понедельник! Помнишь?
Я смотрела на солнечный столб в моей спальне и пыталась вспомнить, что же она говорила почти неделю назад, но вспомнить ничего не удавалось. Любому другому человеку я бы из вежливости и от нежелания показаться невнимательной, ответила, что помню. Однако с Ханой не требовалось соблюдать никаких приличий. Более того, говорить правду было главным условием обучения в «Школе Волшебниц». Элиягу постоянно напоминал нам: следить за собой, чтобы не соврать даже невзначай. Я ответила Хане, что не помню о капсулах, потому что в тот момент не слушала ее.
– Спасибо за честность, Вирсавия, – радостно сказала Хана, – а сейчас можешь послушать?
– Да.
– Твой пингвин был в домике вчера вечером, ты же помнишь, малышка?
– Какой пингвин? – удивилась я.
– А, извини, это я говорю дочери Либи.
– Той самой, что спала ночью в коляске, когда мы с тобой познакомились?!
– Да. Либи, скажи вслух своей душе: «Душа моя, дай мне, пожалуйста, увидеть моего любимого пингвина». И забудь про свою просьбу! Позволь душе сделать тебе сюрприз! Ты обнаружишь пингвина неожиданно. Моше, не трогай таз с тестом. Неожиданно – это всегда по-настоящему радостно. Неожиданная радость – это настоящее чудо! Сама не знаю, куда подевался пингвин. Наверное, кто-то из детей взял поиграть и оставил там, где играл. В этих капсулах содержатся вытяжки из очень ценных растений. Эфраим, помоги Моше собрать башню из кубиков.
– Сколько их сейчас у тебя дома? – спросила я Хану.
Спросила, потому что до сих пор не могла привыкнуть к столь невероятной участи моей новой подруги – быть матерью девятерых детей!
– Чудодейственных капсул? – отозвалась Хана. – Пять упаковок. Этого достаточно на два месяца.
– Нет, детей сколько?
Я знала, что старшие учатся в религиозной школе и возвращаются вечером, а с количеством младших – детсадовских – никак не могла разобраться.
– Сейчас пятеро. Моше и Эфраим – четырехлетние близнецы. Рахельке – два с половиной, Либи – пять, и Шломо, ему – шесть с половиной. Какая удача! Душа Либи показала мне ее пингвина!
– Как это показала? – не поняла я.
– Пингвин лежит возле стены под стулом. Я его вижу. Он рядом с двумя кубиками.
– Так скажи об этом Либи!
– Скоро она сама увидит пингвина. Сюрприз – самое чудесное в жизни. Зачем же лишать девочку чуда? Либи, помоги Эфраиму собрать кубики. Ему нужны все кубики, чтобы построить высокую башню. Вот молодец девочка! Вирсавия, подожди-ка секунду.
Я услышала какой-то глухой стук.
– Не успела, – весело сообщила Хана, когда вернулась к телефону. – Моше перевернул на пол таз с тестом.
– Надо же срочно все убрать! – ахнула я.
– Не сейчас, – вдохновенно отозвалась Хана. – Только Либи собирает кубики, а остальные четверо уже окружили тесто. Я пять килограммов муки замесила, так что у них что-то вроде песочницы получилось, только вместо песка – тесто. О! Какие творческие дети! Достали противень и формочки для печенья. В них содержатся вытяжки из самых полезных растений! В них даже есть шафран и настоящая индийская корица, представляешь? Обогащенная формула всех витаминов и минералов, необходимых для женского организма в период менопаузы. О! Какая радость, пингвин нашелся, и домик тоже! Ты добавляешь их содержимое в обычный чай, воду или молоко, вставляешь золотой ключик в плюшевый животик, поворачиваешь до отказа, и начинается движение. Ты посмотри! Он еще и крыльями шевелит! А животик у него красный бархатный. Сон улучшает и регулирует потоотделение. Сам в свой домик идет! Вот так действует особый комплекс витаминов!
Я вдруг с удивлением ощутила, что купить у Ханы пингвина с красным плюшевым животиком и золотым ключиком мне хочеться гораздо больше, чем приобрести волшебные капсулы с вытяжками из полезных растений для улучшения физического состояния женщины в период менопаузы. И так как искренность – главное качество Волшебницы, я тут же призналась Хане в своем желании, отчего та надолго замолчала. Я даже подумала, что Хана отправилась убрать тесто с пола, как вдруг она многозначительно произнесла:
– Вирсавия, сейчас происходит очень важный момент в твоей жизни.
– Почему? – удивилась я, не ощущая ничего важного.
– Этот пингвин пришел издалека.
Я подумала, что Хана опять обращается к дочери, но оказалось, что она всецело со мной.
– Этот пингвин пришел из глубин твоего подсознания. Он напомнил тебе о какой-то детской травме, запрятанной глубоко внутри. И в данный момент тебе не нужно покупать ни пингвина, ни капсулы.
– А что нужно? – поразилась я.
Поразилась легкостью, с какой Хана отказалась от продажи капсул – своей единственной подработки.
– Тебе нужно поговорить с твоей маленькой Вирсавией и спросить ее о пингвине. И сделать это возможно только сейчас – в момент, когда ты ощутила сильное желание иметь пингвина с красным плюшевым животом и золотым ключиком. У тебя есть полчаса? Полчаса достаточно, чтобы спуститься в глубины подсознания и все выяснить!
Спускаться в глубины подсознания было одним из упражнений Волшебниц, которое открыл нам Элиягу, и которое убеждал выполнять регулярно в качестве домашнего задания. Я взглянула на будильник. Стрелки показывали четыре.
– Мне пора в институт. Первая лекция начинается в пять.
– Пропусти ее, – убежденно сказала Хана.
И в моей голове возникло удивление: «Действительно странно, что взрослой солидной женщине вдруг так сильно захотелось иметь какого-то заводного пингвина с красным плюшевым брюхом!» Однако при всем моем обожании «Школы Волшебниц» не пойти в институт я не могла, потому что школа была для меня только захватывающим увлечением, даже, точнее, захватывающим развлечением. И хотя Элиягу пылко убеждал нас, что лишь полная отдача и всецелое погружение дадут нам океаническое волшебство, я продолжала плескаться на берегу океана «в свободное от работы время». Конечно, в глубине души я сразу ощутила всю глубину правоты Учителя в том, что была рождена астронавтом. Однако идея позволить себе быть астронавтом двадцать четыре часа в сутки по-прежнему представлялась мне чудовищной. Мое учреждение, институт, карьера казались фундаментальными, незыблемыми, а все остальное, включая даже помешательство на Разе, находилось на втором плане. Теперь призыв Ханы пропустить лекцию вызвал во мне непреодолимый страх. Появилось чувство, что если я сейчас проявлю слабину и окончательно поддамся странным вещам, происходящим со мной в последнее время, то точно скачусь в какую-то роковую пропасть, на дне которой стенают все неудачники мира, неспособные взять себя в руки и достигнуть чего-то стоящего в жизни.
– Спускаясь в глубины подсознания, ты должна достичь момента, когда была пятилетней девочкой, – между тем продолжала Хана, – я помогу тебе спуститься.
А мне мерещилось: «Я помогу тебе скатиться».
– Закрой глаза и отправляйся в тот период твоей жизни, когда ты была девочкой пяти лет.
– Почему именно пяти лет? – спросила я, не в силах сопротивляться любопытству.
– С этого возраста большинство людей помнят себя и события, которые с ними происходили. Начни с пяти лет. Если травма произошла раньше, из пятилетнего возраста тебе будет легче попасть к себе трехлетней. Там тоже хранятся довольно четкие воспоминания. К ним есть доступ, если двигаться точной дорогой.
Услышав это объяснение, я совершенно ясно осознала, что передо мной разворачивается путь, ведущий ровно в противоположную сторону от института. Я почувствовала себя пленницей, безвольной рабыней, которую тащат по неизвестной дороге в чужую страну, и сообщила об этом Хане.
– Зачем ты учишься в институте? – спросила она, услышав мое признание.
Я хотела сказать ей свое обычное: «Чтобы стать доктором наук, повысить свой статус в обществе и получать уважение людей», но почему-то ощутила сильный дискомфорт в том, чтобы сообщать такие вещи куратору «Школы Волшебниц» и религиозной матери девяти детей.
– Это даст какую-то прибавку к зарплате? – продолжала спрашивать Хана.
– Нет, только прибавку к пенсии, но никто точно не знает, какую…
Я вдруг осознала, что за два года обучения в институте уже потратила на его оплату довольно крупную сумму, и сказала Хане совсем не то, что собиралась:
– Мне кажется, оплата обучения вряд ли покроет эту прибавку к пенсии.
– Тебе интересно учиться, Вирсавия?
– Из двадцати курсов, которые нужно изучить, только четыре действительно интересные, – честно ответила я, и вдруг ощутила безысходность.
В это время Хана прислала мне по Ватсапу фото пингвина. Я взглянула на него и почувствовала такую щемящую боль, что глаза стали горячими от слез.
– Ты понимаешь, Вирсавия, что учишься в институте только для того, чтобы насытить свои амбиции?! – вдруг вскрикнула Хана.
– Да, – призналась я, впервые осознавая, что это и есть самый точный, единственно точный ответ.
Однако логика тут же возобладала во мне, и я добавила:
– Но ведь эти четыре курса потрясающие! И мне очень нравится их посещать!
– Ты можешь взять эти курсы просто так, ради интереса, – ответила Хана.
– Просто так, ради интереса?! – вырвалось у меня.
И я ощутила, что никогда ни за что не стала бы платить деньги и тратить мое драгоценное время на то, чтобы изучать какие-то курсы без всякой перспективы стать доктором наук, но лишь ради интереса. Это открытие только еще больше подтвердило догадку Ханы о том, что я учусь в институте исключительно ради своих амбиций, но логика опять взяла верх, и я сказала Хане с вызовом:
– А что плохого учиться только ради амбиций?!
– Корень всех амбиций – чувство собственной неполноценности, – произнесла Хана, – и чем больше амбиции, тем больше внутри ощущение неполноценности. Это в точности как дерево: под землей корни – чувство собственной неполноценности, а снаружи амбиции – ствол и ветви. И если ты учила ботанику, то знаешь, что по размеру корни в точности соответствуют кроне и высоте дерева. Хотя сравнивать амбиции с деревом противоестественно.
– Почему?
– Потому что дерево – это жизнь, а амбиции – это смерть. Ты собственноручно убиваешь годы своей драгоценной жизни, пытаясь насытить чувство собственной неполноценности и доказывая каким-то иллюзорным людям, что ты чего-то стоишь.
– Убиваю годы своей жизни?!
– Именно так. Я должна была сказать тебе правду, Вирсавия, ведь ты действительно хочешь стать настоящей Волшебницей! Я сразу почувствовала это еще там, ночью, когда мы познакомились! Но я не могу согласиться, чтобы ты продолжала создавать мертвые вещи, продолжала насыщать свои амбиции вместо того, чтобы сбросить с глаз пелену смерти и увидеть жизнь! Увидеть свои истинные желания! Твои уникальные желания!
– Да я их и так вижу! Например, хочу выйти замуж за Раза! Хочу больше всего на свете!
– Я не уверена, что ты действительно хочешь выйти замуж за Раза, – неожиданно ответила Хана.
– Не уверена?! Когда мы познакомились с Разом, я почувствовала настоящий удар в спине, словно удар током! Я ведь уже рассказывала тебе – благодаря этому удару мне сразу стало понятно, что Раз – моя вторая половина!
– Ты почувствовала удар, – это правда, – но мысль о второй половине могла быть ошибочной. Удар – это правда, потому что он был внутри тебя, а мысли – ложь, потому что они приходят извне и дают интерпретацию тому, что происходит внутри человека. Интерпретацию.
– Почему же я почувствовала этот удар?
– Твоя душа ощутила присутствие Духовного Мастера и дала тебе об этом знать. Несомненно, ты попала в ауру Раза. Удар был мощным знаком твоей души – твоего истинного внутреннего путеводителя. Удар был ее способом сообщить, что этот человек необходим тебе.
– Конечно, необходим! Я это сразу почувствовала! Поняла, что он моя вторая половина!
– Иногда человек произносит истинные вещи, но не осознает их. В точности, как произошло сейчас с тобой, Вирсавия.
Я подумала, какая Хана внимательная! Я что-то верещу, а она так слушает, словно если она что-то упустит из моих «драгоценных высказываний», ее не пустят в Райский сад!
– Сейчас я повторю то, что сказала ты, а ты вслушайся, – продолжила Хана. – Ты сказала: «Конечно, необходим! Я это сразу почувствовала! Поняла, что он моя вторая половина!»
Я старательно послушала, но для меня все осталось по-прежнему. И я честно сказала об этом Хане.
– Первая часть – истина, потому что передает твое внутреннее ощущение: я это сразу почувствовала. Вторая часть ложная, потому что передает интерпретацию ума того, что ты почувствовала. Слово «поняла» – от ума.
– Хорошо, – согласилась я, потрясенная ее объяснением. – Но почему, если, как ты выразилась, Раз не простой матрос, а Духовный Мастер, души остальных людей не почувствовали его магическую ауру? На корабле было еще полсотни участников семинара, но никто не попал в магическое поле Раза. Только я попала! Почему?
– Ты уверена, что больше никто не попал? – спросила Хана, – Духовное влияние скрыто от физических глаз, ведь оно происходит внутри человека. Нужно вернуться туда и посмотреть, что там действительно происходило.
– Вернуться куда?! – опешила я.
– На корабль.
– В смысле представить себе, что я снова там?
– Воображение, конечно, потребуется, но мы будем использовать его в качестве инструмента. Обычно все происходит ровно наоборот: воображение властвует над человеком, уносит его в неведомые дали, но у нас – Волшебниц – все иначе.
Меня зачаровало, как просто и уверенно Хана произнесла эту фразу: «у нас – Волшебниц – все иначе». У нас! Значит, она действительно уверена, что я тоже Волшебница!
– Мы будем осознанно управлять твоим воображением. И отправимся на корабль, чтобы сквозь внешнюю физическую оболочку Увидеть внутреннюю духовную картину того, что там происходило.
Перед предложением Ханы спуститься в глубины подсознания, чтобы встретиться там с каким-то пингвином, я еще могла устоять, но теперь, когда она предложила отправиться на корабль, в то место и в тот момент, когда я познакомилась с Разом, у меня дух захватило от восторга! И я, конечно, не могла знать, насколько тесно связаны в моем подсознании и пингвин, и Раз, и еще много-много разных вещей, а Хана знала. Она была самым блестящим куратором! И каждая женщина в нашей школе мечтала, чтобы именно Хана провела с ней упражнения по работе с подсознанием. Я вообще не понимала, для чего Хана целыми днями возится со своими девятью детьми. Лучше бы наняла сиделок! С ее способностями и знаниями она бы спокойно могла иметь девять тысяч пациентов, зарабатывать море денег и стать самым знаменитым Мастером NLP в Израиле!
Мысль о детях Ханы вызвала во мне раздражение. Я подумала, что если она начнет что-то говорить им во время нашего пребывания на корабле, и я буду слышать от нее такую же галиматью, как о чудодейственных капсулах с пингвином, то все путешествие превратится в идиотизм, а я еще и лекцию в институте пропущу из-за этой сумятицы! И вдруг осознала, что мы с ней говорим уже довольно долго, а она ни разу не отвлеклась на детей, словно они исчезли куда-то по мановению волшебной палочки, и спросила об этом Хану.
– Когда человек стоит в шаге от постижения того, что гнетет и мучает его в подсознании, нужно оставить все и немедленно помочь человеку открыть завесу, – убежденно ответила Хана и добавила: – Я закрылась от детей в ванной комнате.
– И что, они остались совершенно без присмотра? – ужаснулась я, не понимая, как можно сопоставить какое-то мифическое путешествие на корабль, канувшее в Лету больше года назад, или иллюзорного пингвина из глубин подсознания и безопасность реальных малышей!
– Я попросила Владельца мира присмотреть за ними и позаботиться о них. Все в порядке, Вирсавия, – спокойно ответила она. – Шломо очень кстати перевернул на пол таз. Медитации с тестом детям хватит как минимум на час.
– Медитации?!
– Только так и можно назвать общение малыша с дрожжевым тестом. Конечно, при условии, что в этот момент мать ребенка способна забыть о себе, то есть отвергнуть воображаемые «ужасы последующего отмывания своего чада». Забыть о себе и помнить лишь о счастье малыша. Тогда дрожжевое тесто мгновенно выполнит свое целебное предназначение и околдует ребенка своими успокаивающими древними чарами, – серьезно ответила Хана.
Напоминаем, что первый том романа «Семь Кругов с воскурениями», который называется «Созвездие рыб в сливочном соусе», можно купить на сайте ЛитРес, набрав в Гугле фамилию и имя автора.
