Михаил Эстис

Август 1979 года в Одессе выдался жарким. А для нашей семьи он был жарким вдвойне: мы только что получили из ОВИРа разрешение на выезд из страны и активно готовились к этому событию.
В один из субботних дней я пошёл в местную парикмахерскую с громким названием САЛОН КРАСОТЫ постричь свою ещё густую в то время шевелюру.
В салоне было много народу. Предстояло высидеть приличную очередь. Чтобы скоротать время, я начал разглядывать посетителей салона, а вернее, её прекрасную часть. Летом в Одессе девушки одеты настолько откровенно, что только импотент не станет ими любоваться. Каковым я не был! А потому это занятие увлекло меня до того момента, когда я почувствовал, что сам являюсь объектом наблюдения. Я посмотрел в ту сторону, откуда шли невидимые волны, и увидел наблюдателя.

Это была женщина лет сорока двух. О таких говорят – русская красавица. Голубые глаза, русые гладко зачёсанные волосы, лицо открытое, с лёгкой улыбкой, чуть-чуть располневшая, но ровно на столько, чтобы выглядеть привлекательно женственной.
Почему я не заметил её сразу? Просто в помещении было много молоденьких девушек, от которых не сразу оторвёшь взгляд. Но заметив, уже не пройдёшь мимо.И пока я занимался этой своей философией, она встала и уверенно подошла ко мне.
«Скажите, - обратилась она ко мне, - Вас не Мишей зовут?»
«Да,» - не скрывая удивления, ответил я.
«Ты меня не узнаёшь?» - перешла она на «ты».
«Ннеет,» - ещё более удивлённо ответил я.
«Я – Юля. Мы с тобой занимались вместе в 4м классе.»
«Юля?.. Юля? Боже мой, Ююляя!!!»

***
Это было более 30-ти лет назад. Голодная послевоенная Одесса, в которую я, 10-ти летний мальчишка, вернулся с мамой из эвакуации, ещё пахла запахом войны, а не акаций.
Мы с мамой жили очень бедно, в общежитии, питались в рабочей столовой санатория, в котором мама работала бухгалтером. Отец погиб на фронте в 1942 году, и помощи ждать было не от кого.
В школе большинство детей были такими же, как я. Это было поколение послевоенных детей, не имеющих отцов, игрушек, книг, хлеба, да мало ли чего ещё они не имели!
И вдруг... (ох уж это ВДРУГ, как часто оно меняет жизнь человека, даже если ему 10 лет!). В наш класс пришла новенькая. Как она отличалась от всех остальных девочек нашего класса! Блондиночка, с голубыми глазами, в ослепительно белой рубашечке-матроске и такой же белой юбочке, в белой панамке, напоминающей бескозырку! Она была ослепительно светлым пятном на фоне той убогой послевоенной жизни. И звали её не так, как других, не Валя, не Галя, не Люба, а ЮЛЯ!

Понятно, что я влюбился в неё сразу и навсегда! Я приходил домой, и мама спрашивала меня, что со мною происходит. А я писал Юле стихи. Это были первые стихи в моей жизни. Почему стихи? Я не знаю, но, очевидно, я понимал, что только так можно выразить те чувства, которые меня обуревали. И я был вознаграждён! Юля обратила на меня своё внимание и милостиво позволяла нести её портфель домой. Я не видел никого и ничего вокруг, я видел только Юлю. Мы, мальчишки, играли в войну, в цурки  и другие игры того времени, и всё, что я делал, я делал для Юли. Я должен был выиграть, ей это нравилось.

Незадолго до конца учебного года наш класс сфотографировали. Сделали виньетку. Теперь у меня дома была фотография Юли! Она освещала моё общежитие. Я здоровался с ней утром и прощался перед сном.
Учебный год подошёл к концу. Оставалось несколько дней занятий, а потом – каникулы! И вдруг... (опять это сакраментальное ВДРУГ) случилось непоправимое.
Мы играли в какую-то игру, и Юля попыталась смошенничать, но я заметил это и возразил. Юля страшно разозлилась и выкрикнула:
«Ты, ты жид!»
Я замер от неожиданности, ещё не веря, что это сказала она и сказала мне. А она уже не могла остановиться:
«Да, да, ты жид пархатый, вот ты кто!»

Несмотря на свой возраст, я уже сталкивался с проявлением антисемитизма, хотя этот термин мне не был знаком, но слово ЖИД было хорошо знакомо. Раньше оно употреблялось моими сверстниками мальчишками, после чего, обычно, следовала драка. Но сейчас это сказала моя Богиня, моя Юля.
Сказала зло, явно понимая, что наносит мне жестокую обиду.
Я не помню, как пришёл домой. Мама была страшно напугана моим состоянием и быстро уложила спать, напоив каким-то лекарством.
Утром я проснулся, как после тяжёлой болезни. На столе стояла наша виньетка, с которой мне ласково улыбалась Юля.
Я взял булавку, подошёл к виньетке и безжалостно выколол Юле её прекрасные голубые глаза. Потом я убрал виньетку со стола, запрятал её среди каких-то наших документов, где она пролежала много лет.
Вскоре мы с мамой переехали в другой район, и в 5-й класс я пошёл в другую школу.
С тех пор я больше никогда не встречал Юлю.
До сегодняшнего дня.

***
«Ну что, узнаёшь? - спросила Юля.
«Нет, - признался я, - не узнаю. Если бы ты не помогла, так и не узнал бы. Ты и в детстве была красивой, а сейчас просто красавица.»
«А ты по-прежнему пишешь стихи?»
«Пишу понемногу. По настроению.»
«А я помню те, которые ты писал мне. Они мне очень нравились! А как жизнь твоя сложилась, что делаешь?»
«Работаю инженером, жена, дочка. А ты как?»
«Я работаю начальником планового отдела в проектном институте, замужем, двое деток. Слушай, а как твоя мама? Она тебя так любила, я даже завидовала. Я помню вашу комнатушку и как вкусно она нас кормила супом с сухариками. Она ещё жива?»
«Да, слава Богу, жива и по-прежнему любит меня!»
«А замуж она не вышла?»
«Нет, не вышла. Говорит, что лучше папы всё равно не найти. Вот так и живёт всю жизнь для меня.»
«Да, столько лет прошло с тех пор! Как жалко, что мы с тобой потеряли друг друга, даже не пойму почему. Мы ведь так дружили!»
В это время подошла Юлина очередь и её позвали.
«Слушай, позвони мне как-нибудь, поболтаем обо всём.»
«Обязательно», - ответил я, но телефон не спросил.

Дома я нашёл мой старый альбом со школьной виньеткой. С фотографии на меня пустыми глазами смотрела моя первая любовь, от которой я ушёл 30 лет назад. А через пару недель я уеду из этой страны. Страны моих предков, страны моего детства. Уеду по той же самой причине.
Может быть, в другой стране я найду общество, в котором главным в отношениях между людьми будет всё-таки любовь?