Песни российских бардов на иврите… Да, это не описка, бардовские песни, действительно, получили в своей инкарнации на иврите новую жизнь, благодаря мистическим переплетениям любой еврейской судьбы с Вечным, как история, городом и с песней о нем, с которой начала свое выступление Лариса Герштейн, концерт которой состоялся 19 сентября 2015 года в музыкальной гостиной «Вечера у Рояля» Марка и Рэйчел Лехерзак.
К зрителям выходит статная женщина с копной заплетенных в косу волос. Берет гитару и поет.. «Над небом голубым есть город золотой» на слова Анри Волохонского», - начинает она, - « за последние 20 лет эта песня прозвучала миллионы раз в концертах, на пластинках, кассетах, дисках, передачах на радио.

Речь идет о Городе с заглавной буквы, точнее - об образе «Небесного Иерусалима». Кажется, что это даже не песня под гитару, а скорее уютный рассказ собеседникам о чем-то очень важном. Кажется, что она вовсе не подыгрывает себе на гитаре, а поет, ловя на лету свое дыхание и соединяя его со звуком гитары, и голос ее дышит музыкой и поэзией. Настоящая, без гонора, без амбиций, настоящий исполнитель - от Бога!
Странное, необъяснимое, не поддающееся анализу взаимодействие с залом и лично с каждым из слушателей. Программа о себе, судьбах, людях... , песни и рассказы о великом городе, удивительной стране и необыкновенном народе…  
Сама Лариса Герштейн - общественный и политический деятель Израиля, в течение 10 лет была вице-мэром Иерусалима, автор и исполнитель авторских песен и друг Б. Окуджавы. Ею записан альбом песен Булата Окуджавы на русском и на иврите «Две дороги» и  «Кончилось лето» с песнями В. Высоцкого, А. Галича и израильских авторов. В ее доме сиживали все диссиденты, которым, подобно мужу Ларисы, Эдуарду Кузнецову, чудом удалось выжить в ГУЛаге и вырваться на волю из-за «железного занавеса»; распивали здесь чаи Ариэль Шарон, Беньямин Нетаньягу, великий русский писатель Владимир Войнович, Эхуд Барак... Но главное - много часов провел здесь за душевными беседами Булат Шалвович Окуджава.

«С Окуджавой я познакомилась в 1981 году», - рассказывает зрителям Лариса. - «В то время в Израиле у меня вышел диск с записью 15 песен Окуджавы вне России. На премьеру этого диска я отправилась в Париж.» На концерте, который она  называет судьбоносным, вдруг встал сидевший в заднем ряду Булат Окуджава и попросил: «Спойте меня на иврите...» «Я спела «Молитву» и «Ночной разговор». Исполнением «Молитвы» Окуджава, с его собственных слов, был буквально потрясен: на иврите эта песня превратилась в истинную молитву, без всяких оговорок. А спустя много лет, выступая в Москве на Первом международном фестивале памяти Булата Окуджавы, я вышла на сцену Театра имени Вахтангова и неожиданно для себя произнесла: «А сейчас я вам спою «Молитву» Окуджавы на родном языке Господа Бога»... Разъяснения не потребовались - зал понял».
Песни Окуджавы, как мы все, приехавшие «оттуда», знаем, ознаменовали собой целую эпоху, но даже сегодня, поняли мы, слушая Ларису Герштейн,  они не потеряли ни своей остроты, ни своей актуальности. Мало чьи песни могут соперничать с его по проникновенности, лиричности и особенной интимности. Особенность восприятия песен Окуджавы в том, что каждый человек чувствует их своей «личной собственностью», каждый уверен, что эти песни для него и о нем.
Вслед за рассказами и воспоминаниями звучали песни. Больше всего потрясли слушателей пронзительная, чисто израильская версия песни-речитатива Окуджавы «До свидания, мальчики», от которой мороз проходил по коже, и песня «Рахель», которую невозможно было слушать без оцепенения и слез. Слушая  «Рахель», создавалось такое ощущение, будто эту песню Александр Городницкий написал не в далеком российском далеке, а в Иерусалиме, и погрузившийся во мглу Старый город, центр еврейского мироздания, высится неподалеку, а Рахель, заживо сгоревшая в огне Холокоста вместе с обитателями родного «штейтл», ныне лежит «под зеленым ковром травы, и ей защитой не стал, увы, ненадежный Давидов щит», потому что здесь, в Иерусалиме, и сейчас, в двадцать первом веке, расстояние между жизнью и смертью парадоксальным образом сокращается до минимума.

И так песня за песней, рассказ за рассказом – звучала волшебная музыкальная поэзия, символ чести, достоинства и порядочности в исполнении женщины с красивым, завораживающим грудным голосом…  Зал как-то странно реагировал, почти никто не хлопал – но по щекам многих катились слезы... Eё песни волновали, доходили до самого сердца, подчас удивляли и никого не оставили равнодушными. Слушаешь - и все твое существо охватывает волнение, будто каждая из этих песен была выношена и написана здесь - на обильно политой кровью, израненной, изуродованной террором исконно еврейской земле.   

Концерт затянулся за полночь… зал не расходился… хотелось слушать еще и еще, слушать и сопереживать…

Рэйчел Лехерзак