КОНТУР

В октябре с огромным успехом прошел концерт Валерия Леонтьева в Майами.

Валерий Леонтьев. Его имя уже само по себе - престижный, раскрученный брэнд. Он очень не любит, когда его называют по отчеству, и даже обмолвился как-то, что хотел бы лет до ста оставаться просто Валерой. Лучшее тому подтверждение - названия его этапных концертных программ: «Бегу по жизни», «Я, кажется, еще не жил», «Красавица и Казанова», «Канатный плясун»...

За 40 лет, прожитых на эстраде, певец умудрился не впутаться ни в один серьезный скандал, хотя его на это старательно провоцировали. В отличие от большинства исполнителей Валерий Яковлевич никогда не интриговал, не подставлял коллегам подножки, не подогревал к себе интерес дешевыми, высосанными из пальца скандалами. Леонтьев всегда предпочитал откровенность и эпатажность в сценических костюмах, а не в интервью, поэтому журналистам, жаждущим откровенных признаний, не оставалось ничего другого, как подсчитывать количество бриллиантов, вставленных в его зуб, ухо, пупок, и приписывать ему то мифических внебрачных детей, то нетрадиционную ориентацию.

С лупой в руках они изучали и его брак с Людмилой Исакович - в прошлом бас-гитаристом и руководителем группы «Эхо», которая в начале 90-х осталась в США после гастролей. Что ж, Валерий Яковлевич не утруждает себя оправданиями, опровержениями и судебными тяжбами - все это отвлекает от главного.

«Артист и одиночество - понятия неразделимые, - признался однажды Леонтьев, - но людей творческих это состояние не угнетает, а питает. Вот, например, волк не может ничего сказать, поэтому воет, а человек, когда его не понимают и не замечают окружающие, начинает петь, рисовать, книги писать. Так и я в свое время запел...».

— Валера, мне кажется, вас окружает какая-то мистика. Вы и сами фигура загадочная, и в программах, которые показываете зрителям, есть нечто такое, от чего пробирает дрожь... Любопытно, случались ли в вашей жизни реальные мистические события?
— (Вздыхает). Начну с небольшого вступления. Мне и мама моя, и масса знакомых, родственников, друзей еще в отроческом возрасте внушали, что нельзя игнорировать комплекс примет, известный всем на бытовом уровне. У нас ведь как говорят? Берегись черной кошки, перебежавшей дорогу... Если встретилась женщина с пустыми ведрами, даже не иди туда, куда шел...

— Куча дерьма — к деньгам...
— Ну да, а если спускается паучок, жди какого-то известия, письма... Тем не менее этот набор примет с моим жизненным опытом никак не стыковался. Черные кошки спокойно переходили дорогу мне, а я им, и наши пути перекрещивались без каких-либо последствий. Пауки сползали — писем не было...
В общем, я вырос человеком, далеким от предрассудков... Помню, уже в статусе профессионала работал со старыми концертными администраторами... Они же, как правило, были очень суеверными людьми, и если, например, на кровати в гостиничном номере лежала афиша, поднимался такой крик — ну прямо истерика: «Убери, сборов не будет!». Если кто-нибудь из музыкантов в автобусе начинал лузгать семечки, администратор просто рвал на себе волосы, причем отовсюду, не только с головы: «Выбрось немедленно! Зря едем, люди в зал не придут»... Вот только напрасно пугали — в основном «страшные» приметы врали, правда, однажды случилось то, что наложило отпечаток на всю мою дальнейшую жизнь... Это событие повлекло за собой цепочку других, поэтому заканчиваю предисловие и перехожу к основной части повествования.
Году в 79-м, уже получив какую-то известность, я отправился с туром по Крыму (согласно условиям конкурса, победители должны были отработать — бесплатно, разумеется! — 15-20 концертов). В Алуште мне сказали, что со мной очень хочет увидеться женщина с ребенком. Я только плечами пожал: ну, раз ей так надо... Войдя в гримерную, она представились: «Елена Елисеевна... Учительница, живу и работаю в Краснодаре, но явилась к вам не затем, чтобы себя показать и сына. Хочу сказать, что вы станете знаменитым, объездите много стран и континентов, а еще у вас будет удивительная поездка в Индию, которая изменит ваши представления о жизни».

— Естественно, вы подумали: «Сумасшедшая»...
— Причем очередная. Еще, дескать, одна на прием напросилась... Какая Индия...
...если тогда поездка за любой ближайший бугор, в ту же социалистическую Болгарию, казалась недостижимой мечтой? Я тем не менее был учтив: «Спасибо, конечно, за то, что вы в таком радужном свете видите мое будущее». Посетительница мой иронический скепсис заметила. «Вы надо мной не смейтесь, — сказала, — я ведь и милиции часто помогаю». — «Каким образом?» — поинтересовался я. «По фотографиям разыскиваемых людей подсказываю, где их искать. Многих находят». Уходя, она оставила номер своего телефона: «Если будете в Краснодаре, звоните. Или я сама приду»...
Потом у меня была Болгария, потихоньку я начал выезжать на съемки в другие соцстраны: в Германию, в Польшу... В 81-м последний раз побывал в ГДР, а потом мне устроили большой тур: Голландия, Швеция, Бельгия...

— Ого!
— В назначенный день прибыл с чемоданами в Госконцерт. «Когда вылетаем? — спрашиваю. — Может, мне нужно в гостиницу, переночевать?». Чиновники странно замялись: «А вы не едете». Я оторопел: «Как? Почему?». — «Ну вы же понимаете», — и большим пальцем показали наверх. В те годы это самый весомый был аргумент.

— Расстроились?
— Не то слово... Это сегодня, вспоминая обо всех тех перипетиях, смеюсь, а тогда они казались настолько трагичными, что выхода просто не виделось. Невыездным я оставался вплоть до 85-го года, но в Краснодаре гастролировал регулярно. В один из таких приездов приходит эта учительница, посулившая некогда златые горы. Я с укоризной: «Елена Елисеевна, что же вы наплели мне в Алуште в 79-м году? Страны и континенты, Индия... Меня скоро в Латвию выпускать перестанут, не то что в заграницы невиданные». Она невозмутимо в ответ: «Мне сказали, все будет». — «А кто вам сказал?» — «Назвать не могу, но мне о человеке либо говорят, либо нет».
Шли годы...и вдруг в 88-м году из Министерства культуры приходит разнарядка. Огромная компания артистов, тысяча человек, едет на фестиваль советско-индийской дружбы, в их числе оказываюсь и я со своей группой. Ну, думаю, совпадение! 70 дней мы колесили по Индии, а в Союзе все это время транслировались передачи о том, как проходит фестиваль...

— ...и клип ваш крутили «Доплыву до Индии»...
— Как раз под Новый год мы его отсняли в Баграме (там же я познакомился со знаменитым музыкантом Рави Шанкаром)...
Индия — страна, безусловно, удивительная и романтическая, с запоминающейся, ни на что не похожей аурой — я до сих пор тоскую по ней и хотел бы еще раз там побывать, — однако переворота в моем мироощущении эта поездка не произвела. Правда, я стал больше прислушиваться к предсказаниям Елены Елисеевны.
Через какое-то время приезжаю в Краснодар и слышу: «Это еще не все. Мне сказали, вы снова поедете в Индию.Там у вас произойдет встреча, которая очень надолго запомнится, станет на редкость важной и значимой».  
Ждать пришлось недолго... Уже в следующем, 89-м году, индийский филиал американской компании Си-би-эс пригласил меня на сольные выступления. Дело все в том, что, пока я находился в Индии, индусы все время транслировали центральные концерты, а мы ведь собирали стадионы... Словом, за это время я, что называется, среди местного населения раскрутился.

— Плюс на индуса чем-то похожи...
— Между прочим, если заметил, наши культуры, на первый взгляд совершенно непохожие, всегда привлекали друг друга... Не случайно, когда по телевизору показывают индийский фильм, население от экранов не оторвать, а индийцы любят русских. Словом отправился я на гастроли, и вдруг в Бомбее, откуда мы начинали тур, получаю телеграмму: нас приглашают в город Пуна. Расположенный высоко в горах, известен он был тем, что там базировалась община некоего Ошо Раджнеша — Учителя.

— Очень модного, насколько я помню, тогда ...
— Да! Незадолго до этого он был выдворен из Соединенных Штатов за слишком разрушительный, слишком вольный даже для Америки образ мыслей и обосновался в Пуне. В телеграмме говорилось, что там много русских и они хотели бы видеть меня своим гостем. К сожалению, когда мы приехали, Ошо-учитель был уже при смерти. Он не вставал и не мог со мной говорить, но через свою приближенную — армянку, ее звали Мада, — передал мне белый, прозрачный, похожий на маркер кристалл...
Что собой представляла община? Огромная территория, очень красивая, ухоженная земля. Даже комаров не наблюдалось, потому что везде были расставлены специальные ультразвуковые фонари, гонялки, пугалки — словом, никто не кусался. Коттеджи, полный комфорт — все вылизано, чисто...
Кто там обитал? Состоятельные люди из разных стран, которых жизнь по тем или иным причинам заставила порвать с привычным окружением, с профессией и внимать нехитрой философии, призывающей радоваться каждому дню и наслаждаться общением с природой.
Несколько дней мы ходили к членам общины в гости, а над воротами у них висела надпись: «Единственная в мире зона, свободная от СПИДа», — и, чтобы туда войти, сначала всей группе нужно было сдать кровь. Что ж, мы это делали.

— Потрясающе!
— Нравы там, как ты понимаешь, были весьма и весьма свободные, поскольку каждый знал, что здоров...

— Вы тоже участвовали в проявлении этих свободных нравов?
— Мы только танцевали до обморока, пока не валились без сил на лужайку. У них такой ритуал совершался ежедневно перед заходом солнца. Они это называли танцами высвобождения духа и энергии. Это, повторяю, единственная оргия, в которой я принимал участие. Вот такая была история...
Потом мы снова встретились с Еленой Елисеевной в середине 90-х. Елена Елисеевна стареет, сын ее, которому, когда мы познакомились, было девять лет, уже здоровый лоб, мужик, в Москве занимается каким-то серьезным бизнесом. Она за свое: «Мне сказали, что вы купите дом». Я удивился: «У меня уже есть особнячок в Валентиновке, под Москвой». — «Нет, вы купите дом за границей». — «Как интересно! — подкалываю, — и где же? Не могли бы вы хоть примерно нарисовать»... И бумажку ей вежливо подсовываю. Она берет ручку и рисует — довольно примитивно, но узнать можно — два континента: Северную и Южную Америку. Между ними колбаской Кубу изобразила: «Где-то здесь, мне сказали».

— Слушайте, но это уже не смешно... Дом вы купили в Майами, в точности там, где она нарисовала, машину приобрели опять-таки голубого цвета... Чертовщина какая-то...
— После этого в черных кошек можно не верить, но хочешь не хочешь, а надо признать, что мы невежественны, глупы, необразованны, просто потому, что минуло всего две тысячи лет от рождения Христова. Вот когда пройдет 10 тысяч лет — если человечество доживет до этого срока, — люди, конечно, будут знать больше, и всему, что кажется нам сейчас загадочным, непостижимым, удивительным, смешным, глупым, найдется объяснение в рамках научных законов. Пока же для одних предсказатели — это, так сказать, шарлатаны, а для других — предвестники нового человека и более совершенного мироустройства, очередного витка эволюции.

— Личную жизнь Валерия Леонтьева всегда рассматривают в увеличительное стекло. Я знаю вашу замечательную супругу и думаю, для вас она даже больше чем жена, — Люся настоящий друг. Это, кстати, правда, что, впервые увидев, она обозвала вас уродом?
- (Смеется). Не просто уродом! Дело было в Сыктывкаре, куда мы прибыли, обученные во Всероссийской творческой мастерской эстрадного искусства и готовые, так сказать, к употреблению. Естественно, приехали мы со всеми своими пожитками, среди которых был розовый овальной формы пластмассовый таз, больше напоминающий корыто... Ну совершено необходимая вещь, когда живешь в дешевом четырехместном гостиничной номере неизвестно с кем...

— Туалет, понятное дело, один на всех, в коридоре...
—  ...и тем не менее нужно поддерживать какую-то чистоту, постоянно стирать... В общем, огромный розовый таз стал неотъемлемой деталью моего бытия, я был с ним неразлучен, поэтому в отличие от чемодана даже не сдал в багаж. И вот спускаюсь по трапу самолета, сжимая его в руках, а на меня во все глаза смотрит группа музыкантов во главе с Люсей, сформированная в филармонии. Эти ребята так ждали приезда артистов, обученных в Москве, чтобы слиться с ними в едином порыве, стать коллективом и поехать на гастроли, что пришли встречать нас в аэропорт. Когда Люся, наконец, обрела дар речи, она спросила у других новичков, прилетевших тем рейсом: «А это что еще за урод с корытом?». (Cмеется). Хотя мы уже были знакомы — впервые жизнь свела нас году в 70-м в Воркуте. Но Люсечка просто не предполагала, что урод с корытом...

— ...так возмужал...
— ...ее старый знакомый. Потом, когда мы подошли поближе, она осознала свою ошибку...

— Насколько я знаю, что-то в совместной жизни с Люсей у вас треснуло, какое-то время вы вместе не жили, а потом решили снова сойтись и расписаться. Это правда, что церемония росписи была необычной? Это уже в Майами было?
— Да. Приключений у нас вообще было много Люся очень рано встает, а я по своей актерской привычке, если можно спать, дрыхну, пока глаза не вылезут. Тут будит меня Люся в полдевятого. В каком-то комбинезоне, вся измазанная землей — как ковырялась в огороде, так и пришла. «Ты жениться на мне будешь?» — спрашивает. Я, не открывая глаз: «Буду». Она: «Ну так поехали, в девять часов местный загс открывается». С меня сон как рукой сняло: «Подожди, а как одеваться?». Люся лишь отмахнулась: «Какая разница? Здесь демократия, в чем приедем, в том и поженимся» — и, как была, в комбинезоне направляется к машине. Я ей: «Хоть руки вымой». Она их сполоснула, и мы поехали.

— Вы, как приличный человек, во фраке?
— Пиджак я все-таки надел. Воспитание плюс наши советские представления о загсе и свадьбе заставили, а вот Люся (она уже ассимилировалась) нормально себя чувствовала и в комбинезоне. Впрочем, она и здесь в нем не комплексовала бы.
Приехали в муниципалитет... Женщина, которая регистрировала этот акт гражданского самоотречения, увидела, что я по-английски не говорю, и тут же заподозрила неладное. У нее закралось подозрение, что американская бомжиха одурачила и затащила сюда богатого иностранца, чтобы на себе женить (смеется).
Там несколько окошек, в которых чиновники оформляют бумаги... Они долго-долго между собой переговаривались. «Ваш избранник понимает, что происходит?» — спрашивают они у Люси. Я говорю: «Yes, yes, I understand».
А-а-а! (Вспоминает). Мы же еще не подготовились к обмену кольцами. Как-то так не подумали, все в спешке... Я Люсе сказал: «Кто тебя укусил? Почему именно сейчас нужно мчаться на регистрацию?». — «Да потому, что завтра в восемь я уезжаю на работу, послезавтра опять, затем, в субботу и воскресенье, они не работают, а там, глядишь, что-нибудь еще случится...». На мне было какое-то кольцо и, когда церемониймейстер сказал: «Обменяйтесь кольцами», Люся вздохнула: «У нас только одно». Он задумался: «Тогда, — предложил, — сперва пусть жених наденет его вам, а потом вы снимете и наденете ему. Таким образом, церемония будет соблюдена».

— Наивные американцы!
— Мы все так и сделали, чем окончательно рассмешили весь их муниципалитет. Когда уходили оттуда уже с необходимыми документами, отдел, ведающий актами гражданского состояния, высыпал в полном составе в коридор и все стоя кричали: «Браво, браво, браво!». Потом, правда, мы очень славно свое бракосочетание отметили.

— В советское время, когда на телевидении было только три кнопки, артисту достаточно было мелькнуть пару раз на одном из каналов, чтобы стать всесоюзно известным. После этого он мог собирать хоть неделю подряд по три аншлага в день во дворцах спорта. Потом все это стало куда сложнее, а сейчас мы видим, что далеко не на всех исполнителей, даже знаменитых, зритель идет. Вас же в любом городе с завидным постоянством встречают переполненные залы. Ажиотаж, аплодисменты, поиски лишнего билетика... Люди по-прежнему голосуют за вас своим трудовым рублем, гривной или, когда речь идет о Соединенных Штатах, долларом. За счет чего вам удается удерживаться на эстрадном Олимпе?
— У меня, конечно, объяснение на этот счет существует — своя, так сказать, нехитрая теория, которая может и не совпадать с чьим-то иным мнением. Мне кажется, дело в том, что я, как уже говорил, ощущаю колоссальную ответственность перед людьми, которые купили билетик и пришли в зал. Выходя на сцену, я никогда не оставлял ничего на завтра... Помню, в начале 70-х администраторы, которые нас возили, советовали: «Что ты делаешь? Чего орешь? Чего мечешься так, что пот летит с тебя веером? Сгоришь, если будешь так выкладываться. Успокойся! Работай процентами, процентами от капитала — дольше и проживешь, и на сцене продержишься».
Я пробовал внять этим советам, но ничего не получалось. Начинал с левой ноги, не спеша, особенно не напрягаясь, но где-то на третьей песне понимал, что так не могу, и врубался на всю катушку. Это продолжается по сей день.

— а еще... Подозреваю (не знаю, может, ты со мной не согласишься), что я талантлив (смеется).

из интервью Дмитрию Гордону «Бульвар Гордона»

18 октября 2017
в 8 часов вечера
North Miami Beach Performing Arts Theater
17011 N.E. 19th Ave, North Miami Beach, FL 33162

Валерий ЛЕОНТЬЕВ
"Тот, кто дарит любовь"

Союз Видео: (305) 792-2636
Билеты и информация: (305) 283-7819
www.RussianHotline.com