Версия для печати

Листья жёлтые над городом кружатся. Рассказ

Автор: 

«Так где же ты теперь, моя Татьяна, моя Татьяна, моя любовь…». Левка жил недалеко от клуба и ежедневно, проходя мимо, слышал доносящиеся из окон слова эти и мелодию. Пел и сам себе аккомпанировал на пианино дядя Слава, новый музыкальный руководитель. Репетировал, наверное.

Скоро светлый праздник Октября, и в клубе после торжественного заседания, на котором будет присутствовать все начальство небольшого поселка Ручьевск, состоится концерт. Как в прошлом году и в позапрошлом, и когда Левка был совсем маленький. В концерте всегда выступает его учительница Варвара Петровна. Читает стихи про партию и комсомол. Мы сильнее всех! Дрожите, американские империалисты!
Сейчас, перед праздником, Левка очень занят. Будут принимать малышей в октябрята, и он, шестиклассник, почти отличник, получил ответственное пионерское задание – взять шефство над группой первоклашек. Вот и спешит он в школу поведать ребятишкам о незабываемом подвиге Павлика Морозова.


«Так где же ты теперь, моя Татьяна, моя Татьяна, моя любовь…». Как всегда. Но сейчас Левка почему-то замедлил шаги, и причудливое сизое облачко нежно окутало его. Сладостно перехватило дух... Ему вдруг захотелось встретить, увидеть эту загадочную Татьяну, так захотелось…

По воскресеньям в клубе давали детское кино. Сегодня «Чапаев». Левка смотрел его уже три раза, и готов смотреть еще разов десять. И не он один. В фойе стоял невообразимый гул. Дети с восторгом пересказывали эпизоды фильма, бегали по проходам, играя в «белых и красных». Воспитателям еле удалось их утихомирить. Перед самым началом фильма на свободный стул рядом с Левкой уселась Алка из параллельного класса. Конечно, она не в первый раз надевала это нарядное воскресное платице, да Левка никогда не обращал внимания, как там одеваются девчонки. Но сейчас увидел, как красиво сидит на ней белый воротничок, а когда взглянула на него своими глазами-васильками, почему-то забыл, что только что хотел сказать.
Выключился свет, и с экрана под восторженные крики ребят понесся на полном скаку с обнаженной шашкой лихой Чапаев. Руби беляков! Вот бы Левке шашку в руки! Но рука его как-то само собой задела Алкину руку и застыла, будто пригвожденная. И она не отняла своей руки. Левка сжал ее ладошку, она ответила мягким пожатием и задышала часто-часто. Вот если бы кино длилось целый день…
Никогда еще Левка с таким нетерпением не ожидал понедельника. Завтра в школу! Завтра, завтра он увидит ее. Долго не мог уснуть. Представлял – на Алку напали хулиганы, и он оказался поблизости. Подбежал к вожаку – удар в зубы, другому – ногой под дых, третьему заломил руку – и в морду. И Алка все это видит.

Назавтра Алки в школе не было. Пришла ее мама спешно оформлять какие-то бумаги. Алкин папа был военный, неожиданно пришел приказ о переводе его в другую часть, и им надо срочно собираться к отъезду. Классная руководительница милостиво отпустила девочек с уроков, чтобы могли проститься с подружкой.
Первым порывом Левки было сорваться с уроков и побежать к Алкиному дому, но… ребята засмеют. Мягкое осеннее солнце проникло сквозь окно в класс, но на душе у него было пасмурно.
* * *
...Минули годы. Была у Левы большая любовь Лена. Была еще любовь Аня. Были Таня и Вера, и Ната, пока неожиданно для самого себя не женился на девушке с немодным именем Лиза. Чем пленила, так и не понял. Женился, и все. Только вот какое дело – зацепилось где-то в душе ощущение той маленькой нежной ручки. И мелодия со словами: «Так где же ты теперь, моя Татьяна, моя Татьяна, моя любовь…». Уже будучи зрелым мужчиной, пережил однажды все это во сне.

...Минули годы, и успешный дипломированный специалист Алла, интересная, общительная, не обделенная вниманием мужчин, вдруг обнаружила, что стало у нее меньше подруг. Выскочили замуж и погрузились в свои заботы. А сама никак не определится. Пока ничего страшного, вот только годы пролетают как-то незаметно. Нет, конечно, не засиделась. Просто у каждого, у каждой свое расписание. Вспомнила – был у нее когда-то настойчивый поклонник Боря. Внешне не очень... Была с ним вежлива, мило улыбалась, и этим все ограничивалось. Подумала – а что, если позвонить? Даже если и женился, то что такого? Просто поговорить по старой памяти. Набрала номер. Боря очень удивился ее звонку. С удовольствием поговорили. Среди прочего рассказал, что чуть было не женился, но в последний момент все расстроилось. «Может, это судьба», – подумала Алла. Договорились о встрече. Ну что, если невысокий. Подумаешь! Главное – неплохой по характеру. Через короткое время был ЗАГС и довольно скромная свадьба. Правда, особой любви к мужу не испытывала. Это не Сережа, ее первый, не Илья, по которому умирали все девчонки, но ничего, жить можно. Была заботливой женой. Пошли дети – две дочери. Заботы, заботы… Бессонные ночи у постели больных детей, готовка, стирка, очереди. Боря помогает, ничего не скажешь, но мужики, известное дело... Рыбалка, друзья. Все держалось на ней. Потом, правда, стало легче. Дети подросли, можно было вздохнуть спокойней. Съездили с мужем пару раз к морю, походили по концертам.
Жизнь пробежала, а вспомнить нечего. Хотя… Отправили ее как-то на специализацию на месяц в соседнюю область. Была еще, что называется, в соку. Чуть ли не с первого дня пристал к ней один из ее коллег. Угадывалось в нем этакое... К тому же очень неглупый. Короче, увлеклась им. Интересно с ним было. Во всех отношениях… Разъехавшись после окончания курсов, не обменялись ни адресами, ни телефонами. Знали – пустое это...
* * *
О том, что человек – творец своей судьбы, внушают каждому чуть ли не с пеленок. Все правильно. К примеру, Лева. Всего в жизни добился сам. Сделался большим начальником. И все потому, что быстро разобрался в хитросплетениях и лживости нравов «самого передового в мире общества» и научился ими пользоваться. Чувствовал себя комфортно, ни в чем не нуждался и не собирался переиначивать свою жизнь. Видит Бог, не собирался, не хотел, и сопротивлялся этому, как мог. Так нет же, дети заели: «Едем, едем, здесь для нас нет будущего». Жена ежедневно падала в обморок – не мыслит себя в отрыве от детей. Куда деваться? Пришлось, скрепя сердце, согласиться. Сказать бы когда-то юному ленинцу Левке, что на старости лет станет гражданином страны «поджигателей войны»... Страшно подумать даже. А теперь поди вот… Ну хорошо, так уж у Левы получилось, но спросите иммигрантов-беженцев, и каждый третий скажет, что и не помышлял приезжать сюда. Да, жили при мерзостной власти, но ведь приспособились, и было даже неплохо. Все дети заварили, пусть они будут здоровы… Когда такое случается не с одним, не с двумя, не с двумястами, а с сотнями тысяч, то невольно засомневаешься – в самом ли деле человек вершит свою судьбу. Не вернее ли предположить, что некое мистическое начало (называйте его как угодно) не то всерьез, не то забавляясь, тасует людскую колоду. И не увернуться.

Не увернулась и Алла со своей семьей. К новой жизни в новой стране Алла приспособилась довольно легко. Это мужики, все в прошлом главные инженеры, заместители директоров, начальники цехов, доценты и профессора (поди проверь!) ностальгируют до невозможности. Женщины трезво оценивают ситуацию. К примеру, Алла. На что ей здесь надеяться в ее-то возрасте? Поняла и успокоилась. Ей, слава Богу, есть чем себя занять. Убрать, приготовить, постирать – кто за нее это сделает, не говоря уже о том, что и детям помочь надо. К тому же, муж занемог перед самым отъездом. Занята, занята, некогда даже на себя посмотреть. А если и посмотришь, чему радоваться? Морщинкам? Нельзя, конечно, сказать, что махнула на себя рукой. Ходит на занятия по английскому, среди людей все-таки. К завтраму обязательно надо успеть покраситься, седина так и прет. Но, по большому счету, все в прошлом.
День выдался до невозможности слякотный. Алла едва успела к началу урока. Транспорт здесь ходит ужасно, своей машины у них никогда не было, сейчас садиться за руль поздно.

Преподавателя еще не было. Не было его и через пять, и десять минут. Наконец явился, но не один. Привел с собой десяток новых student’ов. Пришлось уплотняться. Рядом с ней очутился высокий грузный мужчина. Расселся, отхватив чуть ли не полстола. В английском ни в зуб ногой, поминутно заглядывал ей в тетрадь. Неприятно. На следующий день предложил отвезти ее домой на своей машине. Она отказалась. Чего не хватало, так чтоб пошли разговоры. Бабы в ее группе подобрались языкатые. Ну и что, если он Лев, и это имя ей всегда нравилось? Она знала одну супружескую пару – Руслана и Людмилу – разбежались через месяц. Надо будет пересесть, да вот беда, всегда прибегала на урок впритык, искать свободное место некогда.
Учебный семестр подошел к концу. Student’ы с горем пополам сдали тесты и решили отметить это событие в каком-нибудь ресторанчике. Собрались, расселись. Левы почему-то не было. Не все ли равно ей? Однако... Все время ерзает, глядит на дверь.

Лева явился минут через сорок. Алла придвинула к себе свободный стул, махнула ему, и он, счастливо улыбаясь, пробрался к ее столику. Стал рассказывать. Заглох мотор. С трудом, но разобрался. Еще поговорили.
Лева за день здорово проголодался, и Алла незаметно подкладывала ему в тарелку. Сама ела мало. Вдруг подумала, что здорово поправилась, а ведь когда-то фигура у нее была, все говорили, замечательная. Когда Лева предложил отвезти ее домой, она согласилась. Ехали молча. Лева вспомнил день, когда его привели в английскую группу и усадили рядом с ней. Вспомнил, как увидев ее васильковые глаза он, теперь уже наяву, почувствовал свое первое в жизни прикосновение, и застучало в висках «Так где же ты теперь, моя Татьяна…». А через две минуты узнав, что она – Алла, с трудом сдержал волнение. «Ужель та самая?». Почему нет, разве в людском муравейнике, именуемом «человечество», не происходит то же «броуновское движение» с самыми невероятными столкновениями? Он давно хотел расспросить ее, но не решался – что, если не та? Повременит еще немного – так приятно думать, что не ошибся.
Черт! Проехали ее улицу. Надо сделать большой круг, чтобы вернуться. Вернулись. Лева припарковался за полблока от ее дома – улица была забита машинами. Стояла ночь. Неожиданно Лева обнял ее за плечи и привлек к себе. Она задышала часто-часто. Точь-в-точь, как тогда…
– Ты с ума сошел. Вспомни, сколько нам лет.
Оттолкнула его и выбежала из машины.
– Я позвоню, – успел крикнуть Лева.
* * *
Обнаженная, стояла она перед зеркалом. Куда талия подевалась? Неплохо бы подзаняться упражнениями. Больше ходить. Когда-то слыла неплохой гимнасткой. Когда-то…
Душой она не чувствовала возраста. Годы, конечно, делают свое мерзкое дело, но с лицом, волосами, шеей, фигурой. Ее душа и – наедине с собой можно быть откровенной – и ее желания годам пока неподвластны. Как несправедливо все устроено. Мужики, разумеется, тоже увядают, многие просто дряхлеют, но им проще. Даже если ничего уже не могут, все равно петушатся. Еще бы! Они всегда в меньшинстве, всегда востребованы. В любом возрасте ведут себя, как мальчишки, и все потому, что бабы сами их разбаловали. Кстати, почему Лев не звонит? Не была ли она слишком резкой в машине? Мог ведь и обидеться. А на что, собственно, она надеется? Кажется, давно смирилась, что все в прошлом. Ну, почти смирилась…

Она возилась на кухне, без дела крутилась по дому и все прислушивалась, не зазвонит ли телефон. Телефон молчал. Молчал и на следующий день. Не случилось ли чего? Пошла за блокнотом, решила сама набрать его. И тут раздался звонок.
– Алка, – ни тебе ни «здрасте», ни «доброе утро», но как здорово! – how are you?
– I’m fine, how about you?
– O’key. Алка, пусть тебе не покажется странным вопрос. Для меня он очень важен. Два других важных вопроса впереди.
– Любопытно. Валяй.
– Любишь ли фильм под названием «Чапаев»?
Она захохотала.
– Обожаю! Честное слово. В детстве видела себя Анкой-пулеметчицей. А какие два других?
– Все в свое время. Алка, сегодня в 3-pm я жду тебя у входа в супермаркет. Идет?
– Зачем?
– Я хочу тебя видеть. Этого мало?
Прошло полминуты.
– Алла, почему ты молчишь?
– O’key.
* * *
Они сидели в уютном уголке первого попавшегося ресторанчика. Лева незаметно достал из кармана маленькую бутылочку. Оглянувшись, разлил в бумажные стаканчики.
– За встречу!
Алла пригубила коньяк, рассмеялась.
– Ты, Лев, и здесь не забыл советские замашки.
Время летело незаметно. Лева острил, рассказывал анекдоты. Вспомнили забавные эпизоды прошедших занятий. Поговорили о своих семьях. Он в очередной раз заказал пирожные и кофе. Алле ни к чему столько кофе, давление пошаливает, но сейчас… Пропади все пропадом – жить захотелось. У Левы блестели глаза. Он придвинулся ближе к ней.
– Лев, мы с тобой ровесники, значит, уже заметно разменяли седьмой десяток…
– Ну и что?
– Знаешь, мой муж, как только мы сюда приехали, стал собирать деньги… – она запнулась, – стал собирать деньги на похороны. Мы, считай, уже в критическом возрасте, детей утруждать не хочется.
Эх, еще бы глоток коньяка Леве, но он и без этого взъярился.
– Я тоже стал собирать деньги, – он впился глазами ей в лицо, – на жизнь! Конечно, мы все там будем, но мне хочется еще пожить.
Алла взглянула на часы.
– Засиделись.
Она открыла сумочку. Лева уничтожающе посмотрел на нее и небрежно бросил деньги на стол.
– У тебя персональный пабликейд, тебе платят по особой шкале? – съязвила она.
– Зачем же, – хвастливо проговорил он, – подвернулась халтура, сижу с одним древним ортодоксом, вот и заработал. А теперь деньги работают на меня.
Нет, он явно сбросил годков эдак сорок. Да и она такой легкости давно не испытывала.
* * *
Через три дня – раньше нельзя было, Лева занят на работе – снова встреча у супермаркета. На этот раз Лева не выключил мотор. Перегнувшись через сидение, открыл дверцу.
– Садись.
– Мы не погуляем?
– Погуляем позже. Садись быстрей – здесь нельзя стоять.
– Куда едем? – Алла никак не могла разобраться с поясом.
– Куда-нибудь да приедем. Все будет в порядке.
Сегодня должно что-то произойти – Алла инстинктивно чувствовала это. Надо ли? Может завести в такие дебри… Конечно, у нее с мужем давно почти все в прошлом, но с другой стороны, вот так, сразу…
Машина остановилась во дворе невысокого двухэтажного здания. На фронтоне светилась вывеска «Motel».
– Что ты задумал, Лев?
– Ничего особенного. Посидим немного в уютной обстановке. В ресторане, знаешь, обязательно встретишь кого-нибудь из знакомых. У меня с собой коньячок, видишь, вот термос с кофе, печенье. Посидим спокойно. Подожди минутку, пойду договорюсь.
Не дождавшись, как Алла среагирует на все это, быстро выскочил из машины. Она усмехнулась. На старой родине комната подруги, «одолженная» на два часа, считалась роскошью, здесь же тебе без проблем и «Motel», и номер, но… Так ли все это ей нужно? А что, если в самом деле дойдет до мужа? Лев нахал. Не захотел сказать, куда везет. И тут же себя одернула. Не надо притворяться. Не вчера родилась. С самого начала поняла, что к чему. И если честно – даже рада этому…
Огромная, почти в полкомнаты кровать, журнальный столик, два кресла – вот и вся обещанная Левой «уютная обстановка».
– Садись. Хочу выпить за тебя. За то, что я нашел тебя.
– Ты разве искал?
– Искал.
– Ты фантазер, Лев.
– А ты приземленная, – огрызнулся он.
– Ладно, – примирительно сказала она, – не ершись, не все летать в облаках.
Он погладил ее коленки. Она встала.
– Ни к чему это, – направилась к двери.
Он подошел к ней, крепко прижал к себе. Как давно она не чувствовала таких объятий! «А ведь я еще могу дать фору любой молодой», – подумала. И она не то засопротивлялась, не то помогла раздеть себя…
* * *
Алла вошла в вестибюль большого дома, в котором проживали те, кто по американским стандартам считались почти нищими. Дом субсидировался из городской казны. Люди жили здесь в условиях, которые на ее бывшей родине считались бы райскими. Благоустроенные квартиры, предупредительные уборщики, сантехники, электрики. Денежного пособия вполне хватает на вкусную и здоровую пищу, кое-какие деньги можно и отложить. Живи – не тужи.
По пути к лифту услышала доносившиеся из комнаты отдыха громкие мужские голоса. Сильный пол «резался» в домино. Алла уловила интонации своего мужа. Его новое хобби всегда раздражало ее. Целыми вечерами проводит за этой идиотской игрой, и совершенно ему все равно, что жена постояно на кухне или в прачечной. Но сейчас… Как хорошо, что он сейчас забивает козла.
Этой ночью она не спала. Надо же – случилось. Как сказал бы герой нашумевшего в годы ее молодости романа, «спрыгнула с поезда».

Уткнувшись в ее плечо, сладко посапывал муж. Алла взглянула на электронные часы. Три часа ночи. Когда-то она вычитала о поразившем ее феномене. Случается, что многолетние, хиреющие от старости деревья совершенно неожиданно начинают буйно цвести. Всего лишь один сезон. Последний в их жизни. Затем усыхание и смерть. Надо быть честной с самой собой. Наступил ее последний сезон. Вопрос в том, как долго он продлится. В любом случае, его надо использовать. Но как? Такими тайными встречами? Не станешь же сейчас все ломать и начинать жизнь сначала. Да и Лев не предлагал ей такого. А даже если предложит? Бред какой-то...
Забрезжил рассвет. Она обвела взглядом комнату. Все свое, привычное. И к индюку своему, несмотря на то, что временами на дух его не переносит, привыкла. Но ведь тянет к Леве, влечет… Может остановиться, порвать, пока не потеряла рассудок?
Он позвонил на следующий день утром. Как приятно!
– Все нормально?
– Да. У тебя?
– Отлично. Встретимся завтра? Сегодня я работаю.
– А надо ли все это? Нет-нет, что ты, все было прекрасно, поверь, но… Ты сам должен понимать, что в нашем возрасте… Ну хорошо, завтра.
И снова встреча, которую она ждала как праздник. И снова судили-рядили, нужно ли все это, они не свободные люди и не молодые, говорили, да так и не договорили, отложили на потом. И потом судили-рядили, и опять ни к чему не пришли… Родненький Лев. Она уже и не мыслила себя без него. Раз такое случилось, значит, где-то было задумано. Эта мысль окончательно примирила ее со всем, что с ней сейчас происходит.
* * *
Лева гнал по скоростной дороге, спешил доставить пиццу очередному клиенту. Такой вот приработок недавно появился. Час назад он попрощался с Аллой, и она просила его обязательно позвонить ей после работы. Волнуется, он на машине, расстояния неблизкие. Да и он давно уже не может без того, чтобы, если не увидеться, то хотя бы услышать ее голос. Но сейчас о другом – сколько ему осталось быть на этом свете?
Прожил он жизнь со своей Лизой… В самом деле, как он прожил с ней, хорошо или плохо? Все относительно. Она нормальная, преданная жена, правда, хмурится по любому поводу, и если наденет «маску», то надолго. Любит поворчать. Впрочем, если захотеть придраться, можно найти что угодно. Суть совершенно в другом. Если живешь даже с идеальной, но нелюбимой женщиной, – все равно плохо. Хочется хотя бы последние свои годы прожить иначе. Как иначе? Трудно сказать, но с любимой все иначе. Как здорово было бы открыто пойти с Аллой в театр, в ресторан, к друзьям. Он хочет съездить в Париж. С ней. А почему нет? Она подпитывает его энергию, с ней ему легко и комфортно, не говоря уже о том, что его элементарно влечет к ней. Через три дня они снова встретятся. Надо, надо, наконец, решиться. Но сначала...

Пробежали три дня.
– Алка, у меня еще два вопроса касательно твоего детства. Помнишь, я обещал спросить.
– Сдалось тебе мое детство. Прямо КГБ какой-то.
– Может быть. Итак, первый – кем был твой отец? И второй – жили ли вы какое-то время в поселке, который назывался Ручьевск?
– Ничего не понимаю. Зачем тебе эти допросы, – она засмеялась, – но если тебе так важно… Ни о каком Ручьевске никогда не слыхала. А отец мой всю жизнь слесарничал на крупнейшем сибирском комбинате. Вы удовлетворены, товарищ КГБ?
– Конечно, нет.
Он привлек ее к себе.
– Какие у тебя чудные васильковые глаза! Раз в жизни видел такие. В детстве. Алка, я не могу без тебя. В конце концов, что случится, если мы соединимся? Мы никого не бросим на произвол судьбы. И моя Лиза, и твой Боря – все получают все, что им положено, все сыты, у всех крыша над головой. Дети взрослые. Мы живем, слава Всевышнему, в свободной стране. Развод здесь в любом возрасте – обычное дело, рутина. Ни тебе парткома, ни месткома, ни прочих маразмов.

Она уткнулась ему в грудь. Господи, всю жизнь жила для детей, вызволяла мужа из его болячек. Неужели она не имеет права сейчас, когда дети взрослые, когда муж поправил, наконец, свое здоровье, неужели не имеет права пожить немного для себя? Быть с человеком, которого полюбила на закате жизни. Что здесь предосудительного? Она согласна, согласна! И сейчас скажет об этом. Сейчас, сейчас, немного соберется с духом.
– Лев, милый, я согласна. Но…
– Что «но»?
– Левушка, подождем немного. Скоро моя младшая должна родить, мне надо будет ей помочь. Она такая слабенькая.
Алина, младшая, родила через два месяца. Счастливая бабушка была занята по горло, но все-таки выкраивала время, чтобы побыть с Левой. Через полгода ребенку взяли babysitter’а, времени у нее стало больше, и встречи с Левой стали, как раньше, частыми. При каждом свидании она ждала… Ждала, а он молчал. Он молчал, а она не решалась заговорить первой. Все было, как всегда, но ее беспокойство усиливалось – почему он не возвращается к тому разговору? Передумал? Эта мысль терзала ее, но заговорить об этом первой не решалась.

Однажды, спасаясь от холодного осеннего дождя, забежали в кафушку, заказали чего-то горячего.
– Скажи, Лев, я еще не надоела тебе? – шутя вроде спросила.
– Ты что?
– Я знаю? Мало ли…
– Не говори глупостей.
Помолчали. Нет, для нее его молчание становится невыносимым. Будь что будет.
– Лев, ты не передумал? Ты понимаешь, о чем я… Если да, я не обижусь.
Конечно, он не забыл. Все прекрасно помнит. После тогдашнего разговора он, раздосадованный, пришел домой, увидел хмурое, как всегда, лицо Лизы, вдохнул привычные кухонные запахи, уселся в свое кресло перед телевизором, и… досада медленно улетучилась. Мысленно согласился с Аллой. «Наверное, она права. Надо подождать». Но это не значит, что он передумал. Ни в коем случае. Просто у него теперь свои обстоятельства.
– Лев, очнись!
– Извини – слов не нахожу. Как тебе такое могло прийти в голову? Я люблю тебя, но ты же знаешь мою нынешнюю ситуацию. Мой сын скоро женится. Как-то не в дугу заваривать все это сейчас. Как подумаю, что придется под взорами своей супруги и всей ее родни явиться на свадьбу разведенным, чувствовать себя там изгоем, так выть хочется. Увы, мы еще не совсем американцы, это они на такое не обращают внимание. Подождем еще немного, пусть пройдет свадьба. Хорошо?

За окном в воздухе парили желтые опавшие листья. Ветер вздымал их вверх, еще и еще, кружил в грустном хороводе, но, будто приговоренные, они неотвратимо опускались на землю.
А немолодая пара сидела, рука в руке, и искренне верила, что все, что задумали, непременно исполнится…

Авторизуйтесь, чтобы получить возможность оставлять комментарии