Минуло более четверти века, как Юза Алешковского нет в городе Москве и Стране Советов. Он изъял себя из Москвы и России, но никогда не пытался изъять Москву и Россию из себя. Сохранил ее настолько, что сегодня в Алешковском Москвы больше, чем в самой Москве: один из его романов - «Перстень в футляре» - навеки запечатлел бассейн «Москва», сооруженный на месте храма Христа Спасителя, а сама Москва уже благополучно уничтожила бассейн и служит обедню в храме-«ремейке», сооруженном на месте бассейна «Москва». «Рождественский роман», уточнил Ю. Алешковский в подзаголовке, указывая на то, что речь в романе пойдет о гоголевском часе: ночи перед Рождеством и события закрутятся и закружатся в белой московской метели конца девяностых XX века. В очередной раз мастер, снискавший славу хулигана, ошеломляет внимательного читателя религиозной литературой. И если в «деревенской поэзии» — «Руру» — Ю. Алешковский явил образец диалога с Создателем, то в городском — «московском» — романе «Перстень в футляре», автор знакомит мир с бесами современной Москвы.
«Товарищ Сталин, Вы большой ученый,
в языкознаньи знаете вы толк,
а я простой советский заключенный,
и мне товарищ серый брянский волк.
За что сижу воистину не знаю,
но прокуроры, видимо, правы.
Сижу я нынче в Туруханском крае,
где при царе сидели в ссылке вы….”
????????????
— А вот если у тебя было бы два "Мерседеса", ну, таких, самых крутых, со всеми наворотами, знаешь, бар внутри и все такое – ты бы мне дал один?
— Сколько мы уже с тобой знакомы? Тридцать лет? Мы же с тобой друзья со школы. Так чего ты спрашиваешь? Конечно, если бы у меня было бы два таких "Мерседеса", один был бы точно для тебя!
— А вот представь, что у тебя две шикарные яхты, совершенно одинаковые. Ты бы одну мне дал?
— Ну что ты задаешь такие вопросы? Мы же с тобой как братья, ты у меня свидетелем на свадьбе был, и вообще… Конечно, если бы у меня было бы две яхты, одну я тебе бы отдал!
— А представь, что у тебя было бы две курицы...
— Ну это уже нечестно. Ты ведь знаешь, что у меня есть две курицы…