КОНТУР

Из цикла
"МОЙ ДРУГ – ШЕКСПИР" ГАМЛЕТ

История – ни вспомнить, ни забыть!..

Живём себе – не дует и не каплет.

Но тут приходит принц по кличке Гамлет

и спрашивает: «Быть или не быть?..»

Он смолоду покинул отчий дом,

единственно, чтоб хлебом не корили,

учился где-то на периферии,

привёз домой чахотку и диплом.

А дома – суета и винегрет!

На троне датском – мать его, Гертруда,

хотя и королева, но – паскуда,

а папы-короля в помине нет.

Он долго был ей мужем дорогим,

она ему чего-то влила в ухо.

Сама ещё, понятно, не старуха,

и сходится, естественно, с другим.

А Гамлет, сын, узрев такой сюрприз,

находится в лирическом миноре,

кричит: ”Порядку нету в Эльсиноре!”

и кроет всех по списку сверху вниз.

И спрашивает, спрашивает мать:

”Куда девали папеньку, злодеи?..”

Толкает всевозможные идеи,

которые опасно понимать,

а мать молчит.

Там был ещё старик,

Полоний некто – тоже не цветочек,

сам без образования, но склочник

и спец по части всяческих интриг.

Он, ясно, гнёт мамашину дугу!

Такого за пятак продашь и купишь.

Он Гамлету в кармане держит кукиш

и тоже на вопросы – ни гу-гу.

Трагедия! Умора! Смех и грех.

Один молчит, другой чего-то мямлит.

Ну хорошо – ты принц,

ты пуп,

ты – Гамлет!

Чего ты кипятишься больше всех?

Уж коли время некуда девать,

затей ремонт – вот краски, вот олифа!

Крути любовь – Офелия, о нимфа!..

Так нет – ему б вопросы задавать.

Вздыхает и бормочет на ходу,

от этих дел маленечко помешан:

”To be or not to be – that is the question!” –

поди узнай, что он имел в виду!..

Но Гамлет был, конечно, не жилец.

Придворные смеялись над беднягой,

и как-то раз его проткнули шпагой,

и кончено, и тихо, наконец!..

Остались те, кто в этом виноват,

теперь им жизнь – не жизнь, а чистый сахар:

Полоний, мать его и ейный хахаль,

и два еврея – Кац и Розенблат.

По Гамлету не плакали окрест,

крестьяне не оставили мотыги.

Нам эти все дворцовые интриги –

до лампы и до прочих круглых мест.

Нам с принцами водиться не с руки,

одно сказать – на что они народу?

Они больших трудов не знали сроду

и – страшно от народа далеки!

А мы – давай, работай и люби!

Луна взошла – и день, считай, что прожит.

Но с той поры одно меня тревожит:

а всё-таки – to be or not to be?..

Песнь о Буревестнике

Хаим Львович Буревестник –

революции ровесник.

Он всю жизнь шагал по вехам –

голод, войны, кукуруза,

и заслуженно уехал

из Советского Союза.

С этим фактом мы не спорим.

Он теперь живёт в Нью-Йорке,

между тучами и морем,

как сказал товарищ Горький.

Вот без цели и без проку,

как вельможа и наместник,

он шагает по бордвоку

с тётей Хаей Буревестник.

А вокруг гуляют пары –

серьги, кольца, бриллианты.

На бордвоке, как гагары –

эмигранты, эмигранты.

Тот смеётся, этот плачет,

кто-то курит папиросы,

кто, как пингвин, робко прячет

тело жирное в утёсы,

кто уже набрался с горя,

кто на солнце загорает…

Над седой равниной моря

ветер тучи собирает.

Вот уже и дождик льётся,

и погода козни строит!

Гром гремит, земля трясётся,

буря мглою небо кроет.

Гром гремит, не утихая!

Хаим Львович, брови хмуря,

вдруг кричит: ”Ты слышишь, Хая?

Пусть сильнее грянет буря!”

Стонет ветер, крики тонут,

дождь клокочет зло и крупно,

и гагары тоже стонут –

им, гагарам, недоступно…

На бордвоке мгла, хоть тресни.

Издавая крик утробный,

гордо реет Буревестник,

чёрной молнии подобный!

Хаим Львович еле дышит –

семь десятков горемыке,

он кричит – и тучи слышат

радость в Хаимовом крике.

В этом крике – жажда бури,

воля к жизни, боль тревоги,

эс-эс-ай, фуд-стэмпы, куры

и маца из синагоги,

все житейские напасти,

винегрет, что утром съеден,

сила гнева, пламя страсти

и уверенность в обеде…

        * * *

Когда приходит смерть

глумиться и карать,

не страшно умереть,

а страшно умирать

и уходить во тьму

безмолвно ли, крича ль,

не ведая, кому

нести свою печаль.

Дарующий пути,

спасавший от вериг,

дай мне, Господь, уйти.

в один короткий миг,

страданий не умножь,

не сотвори суда,

но всё ж,

но всё ж,

но всё ж –

продли мои года.

Наум Иосифович Сагаловский (род. в 1935 г. в Киеве) — поэт, по основной профессии инженер, закончил Новочеркасский политехнический институт, в 1979 г. эмигрировал в США, живет в Чикаго. Печатался в газетах и журналах США, Канады, Израиля, России, Украины. Автор 14-ти сборников стихов, переводов и очерков, в том числе сборника «Демарш энтузиастов» совместно с В. Бахчаняном и С. Довлатовым. Стихи Наума Иосифовича вошли в несколько антологий русской поэзии и в хрестоматию для российских школ “Шедевры русской поэзии. Вторая половина 20-го века”.