КОНТУР

Тихий июньский вечер 1973 года покрывал легкой патиной территорию археологической экспедиции, ведущей раскопки древней грузинской столицы Мцхета. Экспедиционный сторож дядя Миша в своем штабном (как он называл) вагончике, попивая свое любимое вино «Свири» с двумя студентами-москвичами, приехавшими на полевую практику, говорил не умолкая.

Будущие археологи слушали его с интересом. Оба оказались в Грузии впервые, уже успели попасть под ее очарование, поэтому рассказы дяди Миши о событиях начала века пришлись как нельзя кстати. Сухопарый старик, живой и энергичный, выглядевший значительно моложе своих 82 лет, представлялся ребятам настоящей энциклопедией прошлого.

В мае, как обычно, город захлестнула тополиная «метель». Вымахавшие выше домов деревья, необдуманно высаженные еще в советские времена, давали предостаточно пуха, который не только вызывал у аллергиков воспаление носоглотки, но и становился причиной пожаров.

Подростки и даже малыши при отсутствии взрослых или их равнодушии поджигали пух, который горел не хуже пороха. Обычно хоть дожди выручали, но в этом мае их не было вовсе, и зловредный пух пышными сугробами собирался во дворах, при малейшем дуновении ветерка поднимаясь в воздух.

Ирина места себе не находила, мотаясь из угла в угол в отдельном боксе Веселоградской инфекционной больницы. Сравнение ее с тигрицей было бы некорректным, но, тем не менее, злость захлестывала женщину с головой. Ее уже предупредили, что выйти отсюда она сможет только в случае отрицательного результата теста на коронавирус, который будет готов в лучшем случае завтра.
Никакие доводы, казавшиеся ей весомыми, никто не слушал, а попытка дать взятку охраннику, чтобы он «не заметил» ее ухода, закончились изоляцией в этом самом боксе, в котором из мебели была лишь койка, да унитаз с раковиной.
Ситуация казалась безвыходной и давила на психику Ирины со страшной силой. Ни о чем таком она и подозревать не могла, отправляясь в Германию на день рождения дочери. Коронавирус буйствовал тогда только в Китае. Многие его всерьез не принимали, памятуя ложную тревогу со свиным и птичьим гриппом. Однако вскоре он выбрался за пределы Поднебесной. Единичные случаи появились и в Германии.

Только-только начало рассветать, но Ольга уже проснулась, инстинктивно почувствовав, что мужа рядом нет. Ей повезло, что ее Михаил не храпел, поэтому они, словно молодожены, спали вместе на одной широкой кровати. Так повелось с первой брачной ночи. Ольге всегда нравилось присутствие рядом сильного мужниного тела.

Когда же Миша устроился на угольный разрез, где работа шла вахтовым методом, пришлось Ольге и скучать порой в одиночестве. Чем ближе был день приезда мужа, тем сильнее она ждала его.
«Где же он?» – сама себя спросила Ольга, и тут же вспомнила. Он, должно быть, поехал мережи проверять. Вчера вечером поставил их на Константиновском озере. Оно хоть и дальше от их Васильковки, чем Окуньковое, да местечко у него там было прикормленное. А сегодня выехал до рассвета собрать забившихся в ловушки рыбешек, потому что на берегу обычно не ночевал, домой возвращался.