Дорогие читатели журнала «Контур», здесь я уже четвёртый год. Но никак не удаётся окунуться в любимую мной литературную среду. Трое внуков, младший родился в этом году. Приятные заботы позволяют писать на ходу, когда накопленная энергия вырывается сама, формируясь в короткие строчки детских стихотворений. Иногда удаётся поговорить с собой по-взрослому, хоть как-то облегчая внутреннюю боль. Я ещё привыкаю к здешним условиям, находясь исключительно в домашней среде. Всем желаю здоровья крепкого, счастливой и мирной жизни.
Сегодня океан как молоко.
Парным теплом без края обнимая,
Он всё ж не обещает, что легко
День промелькнёт…
Гроза в начале мая…
Захочется всего-то ничего,
Простых вещей, не надо идеала,
Чтоб рядом было сильное плечо,
Своё я безнадёжно потеряла…
На берегу веселье: стайка птиц
Разгуливает в поисках обеда.
Не ведая ни страха, ни границ,
Резвится рыба, солнышком пригрета.
У каждой твари бал ли, ритуал…
Возможно ль, чтоб никто не погибал?
* * *
Я – русская – и плотью и душою,
Но дорог мне любой другой народ,
С историей его, да не грошовой,
Не важно где, но важно как живёт!
Добро ли сеет? Радостен соседу?
Детей как любит? Ценит стариков?
О чём и для чего ведёт беседы?
И статус там каков у дураков?
Насколько молодёжь непримирима?
Спокоен ли мудрец, и нужен ли?
Вся глубина порой недостижима…
Но в тьме ночной, – вглядишься – луч зари…
Рассвет – для всех. Одно на всех светило.
Его мы не потащим на весы?..
Прости нам век наш, Господи, помилуй,
И, если можешь, всё-таки спаси…
* * *
Слышишь, глухо вздыхает река…
Помнит, как на свободе текла…
Глянь, как рвётся упрямый лёд,
Но ещё никуда не плывёт…
Посмотри, как трещит по швам
Лёд сырой, посылая нам
Вновь надежду на право жить,
Всех любить, да вовек не тужить…
Видишь, льдины встают на дыбы,
От весенних приветствий рябы…
Подыши… Чистота на реке…
Льдинкой мир весь зажат в кулаке…
Разжимаю я свой кулак…
Льдинка тает на землю – кап…
Прорастёт пусть цветок-трава…
Будет мир, и Земля жива…
* * *
Как хорошо. Ты просто спишь.
Закрыты на ночь горизонты.
На высоте, под сенью крыш,
Мечты возвышенны и тонки.
Тонки прозрачные ветра.
Надёжны окна. Не откроешь.
Вновь память будет ночь стирать
Обиды, боль. Но всё не скроешь…
И от себя не убежишь…
Но сон так тягостен, так сладок,
Что оберегом плачет тишь,
Взрывая завтрашний упадок.
Распад грядёт. Но горизонт
Как прежде свят, – неприкасаем?
Ночная тьма со всех сторон!
Развеет утро ли? Не знаем…
* * *
Когда живёшь средь гордой красоты,
То чувствуешь, что с миром ты на ты!
Что всё тебе доступно и светло,
Не пасмурно, не чуждо, не мало.
Всё в пору, даже этот краткий миг,
Когда ты понял, что уже… – старик…
* * *
Хочу к тебе, мой рыжик несуразный.
Сидишь один на выжженном крыльце,
Где двери нависают, не парадны,
Решёткой – тень на скованном лице.
Ты ждёшь… меня? Дождей?
Шального ветра?
Ты веришь ли, не веря в ранний час,
Что я не кофе утренним согрета,
А памятью, спасающей… не нас…
Вокруг меня играющие внуки:
Вопросы, смех, свобода, счастье в дом.
Потуги вдруг одной остаться туги…
Жизнь есть сейчас. А будет ли потом?
Айфон пищит так тоненько, что птица
Уставилась, спеша на резкий звук.
Но я молчу, хотя так не годится…
Ты слышишь ли мой сердца перестук?
Ты вздрогнешь на крыльце,
Скрип-плачь,.. качалка…
Прости…
Прощай…
Мне, вправду,
Очень жалко…
