Известно, что так не обогатишься, если соблюдаешь все законы (да и зачем их соблюдать, - зубоскалят российские дельцы, - если можно не соблюдать). Своё пренебрежение к законам Шилухаметов оправдывал многим, и тем, что если не я, так они, и законы пишутся дураками, и, конечно, тем, что закон, что дышло, куда повернул, туда и вышло. Кроме того, он мог опереться и на такие авторитеты, как, например, Джордж Сорос. В его кошельке уже много лет истрёпывалась, смешивалась с купюрами бумажка с откровением миллиардера: “В России такой человек, как я, занимаясь валютой и финансами, не может вести себя так же корректно, как я веду себя в США. И если бы я жил сейчас в России, я бы, наверное, не смог соблюдать все законы скрупулёзно”.
Уж если такой легендарный делец... В общем, Джордж Сорос, того не ведая, оправдал все поступки Шилухаметова в его наилучшую пору жизни, - жизни, нацеленной на деньги, как глаз солдата нацелен на девушек во время короткой увольниловки. Поступки эти, конечно, включали и пару наёмных убийств конкурентов. Но что тут поделаешь, - мыслил наш чукча, когда опять возникала дилемма, избить конкурента или убить, если в России даже Джордж Сорос не пренебрёг бы услугами киллера.
Известно, фортуна улыбается тем, кому повезло оказаться в нужном месте в нужный момент. Где только не жил Шилухаметов, но в самом начале перестройки он оказался в нужном месте, в богатой алмазами Якутии. Он оказался там в тот нужный момент, когда возбуждённые иностранцы, поверив в ельцинские реформы, рванули в Россию разбогатеть. Иностранцев заманивали в Якутию через газеты и журналы, обещая стремительный доход на небольшую инвестицию. Скажем, - сулили из Сибири (указав телефон с кодом Нью-Йорка): вложите в наш алмазный карьер каких-нибудь тысяч пятьдесят, и вы через год капитал утроите, учетверите, и так далее.
Итак, иностранец, какой-нибудь Ричард, у которого все знания об алмазах или, точнее, о бриллиантах были почерпнуты из реклам, в которых мужчина дарил колечко со сверкающим бриллиантом, а та, всегда красивая женщина, которой колечко доставалось, изумлялась, бросалась мужчине на шею, шептала люблю тебя, люблю, и надпись Бриллианты - навсегда! венчала чувствительную сцену, - итак, этот Ричард прочитал о почти беспризорных алмазных карьерах, и мысль о лёгкой и быстрой наживе терзала его до того момента, пока он, наконец, не позвонил по телефону из рекламы.
- Официальное представительство алмазно-бриллиантового комплекса России, - ответили Ричарду на английском с не очень тяжёлым русским акцентом.
- Я звоню вам по поводу инвестиции.
- Вы хорошо знакомы с алмазами? - спросили Ричарда напрямик, то есть без всяких там расшаркиваний и благодарностей за звонок.
Ричард был далеко не мальчишка, чтобы клевать на обилие вежливости, посему его тут же расположили деловитость и сдержанность вопроса.
- Совсем незнаком, - отвечал он честно. - Жене подарил на Рождество колечко с маленьким бриллиантом, - вот и весь мой опыт с алмазами.
- Нормально, - сказал человек в телефоне. - Начнём несколько издалека. По данным учреждения ООН, Россия - богатейшая страна по основным полезным ископаемым. Их стоимость, - только уже разведанных, осваиваемых и оценённых, - тридцать пять триллионов долларов. Для сравнения, в США стоимость полезных ископаемых составляет лишь восемь триллионов.
Трубка тактично сделала паузу, давая Ричарду опомниться от количества триллионов.
- Но вас, - продолжали его просвещать, - интересует не вся Россия, а только наша республика Саха, как величаем мы Якутию. И из всех наших полезных ископаемых вас только алмазы интересуют?
- Только алмазы, - кивнул Ричард, хотя это мелкое движение телефон был не в силах передать.
- Очень мудрый у вас интерес. Поскольку Якутия, прежде всего, - это лучшие в мире алмазы, и мы обеспечиваем ими четверть всего мирового рынка.
- Лучшие в мире? - спросил Ричард, ибо давно разучился верить этим затрёпанным словам, особо широко употребляемым продавцами гамбургеров и хот-догов.
- Да, самые лучшие в мире по белизне и по гамме цветов.
- Ну, а как надо вкладывать деньги?
- О деньгах пока не беспокойтесь. Прилетайте в Якутию, поглядите, а мы..., мы ни в чём не будем настаивать, никакого давления, не беспокойтесь, мы вам лишь поможем сориентироваться. Настройтесь, как будто, вы турист, который осмелился, наконец, самолично взглянуть на Сибирь, и там, на месте, сами решайте, подойдут ли вам триста, пятьсот процентов в надёжной, гарантированной инвестиции. Но и тянуть вам не советуем. Мы разрываемся от звонков. Спрос неожиданно - сумасшедший. Если не хотите проворонить редкий исторический момент, отправляйтесь в Якутию лучше завтра. Через неделю может быть поздно. Можете вовсе не брать деньги для инвестиции в наш карьер, но если хотите сэкономить на дополнительной поездке, захватите на всякий случай. Да, и лучше всего - наличными. У нас, извините, не как в Америке, - чеки, мани ордер, электронный перевод. У нас доверяют больше наличным.
Ричард предпочёл бы получить всю информацию по почте, он доверял бумаге больше, чем телефонным голосам (такие телефонные голоса баском, отрывистые, категорические, уверенные в том, что в их продукте усомнится только дурак, - частенько такие голоса принадлежали матёрым жуликам). Но телефонный голос с акцентом ничего Ричарду не навязывал, напротив, он советовал не спешить, не торопиться вкладывать деньги. И Ричард, доверием проникнувшись к алмазно-бриллиантовому комплексу России, решил не затягивать поездку. Вдруг, в самом деле, всполошился, потеря даже нескольких дней обернётся потерей редкой возможности резко приумножить капитал. А тут и память ему подбросила мудрое высказывание о том, что “самый первый съедает устрицу, второй получает пустую ракушку”, и он стал расспрашивать голос с акцентом, как ему получить визу, какими самолётами добраться до Удачного (так обнадёживающе назывался городок поблизости от карьера), какая ситуация там с гостиницами, как связаться с офисом карьера. Ему пришлось изрядно переплатить за срочную визу и срочный билет, но зато уже через несколько дней он уселся в кресло самолёта, улетающего в Москву. Деньги он на всякий случай захватил, пятьдесят тысяч долларов наличными. Сообщать о том на таможне не стал (без регистрации суммы валюты из Америки можно вывозить максимум десять тысяч наличными), а раздробил пятьдесят тысяч примерно на двадцать пачек и рассовал их по багажу.
В городке почти у Полярного круга Ричард устроился в гостинице, позвонил в офис карьера, всю ночь промаялся от бессонницы, вызванной разницей во времени. Утром, когда он пытался выяснить, где ему что-нибудь поесть, к гостинице подъехала машина, и не какая-то, а “Мерседес”, и пара приветливых якутов, неплохо владеющих английским и облачённых, к его удивлению, не в одежду из шкурок зверей, а в современные костюмы, в галстуках, в начищенных мокасинах, привезли его в офис с секретаршей, компьютером, принтером и всем прочим, без чего в нормальном бизнесе не обойтись, и предложили перекусить чёрной икрой, строганиной из рыбы, грудинкой конины и розовым муссом (сливками, смешанными с брусникой).
“Ну те и завтрак!”, - думал Ричард, пока смазливая секретарша с тонкими якутскими губами и круглым лобиком без морщин расставляла закуски на столе, потом приносила бутылки водки, и разливала её по стаканам, в количестве странном для иностранца.
- Водка с утра? - удивился Ричард.
- Якутский обычай, - ему подмигнули . - Очень обидите, если откажетесь. И ещё больше обидите, если не выпьете до дна.
“Как удаётся им подмигивать, этими щёлками вместо глаз, - думал Ричард, морщась от водки. - Считают, что японцы узкоглазые. Куда там, японцы просто совы по сравнению с этими якутами”.
Обильно выпив и закусив, все сели в широкий зелёный джип, сильно смахивавший на военный, и двинулись в сторону карьера. Машина тряслась, качалась, подпрыгивала на немощёной разбитой дороге, бегущей сквозь низкую тайгу, но все неудобства поездки к карьеру красило весёлое похмелье и близость хорошенькой секретарши, близость порой даже очень тесная, благодаря метаниям джипа и тому, что, невольно прижавшись к Ричарду, и порой даже хватаясь за него, девушка не очень-то торопилась убрать свою ручку с его ноги, отодвинуть колено или бедро.
- С погодой вам очень повезло, - говорили ему в дороге. - Здесь летом нестерпимая жара, градусов сорок бывает по Цельсию, тучи мошек и комаров, а зимой очень лютые морозы, часто до пятидесяти градусов. Хорошо вы зимой к нам не приехали, а то б себе уши и нос отморозили. Почти вся Якутия находится в зоне вечной сплошной мерзлоты.
Впереди, наконец, появился карьер, но перед тем, как покинуть джип, иностранцу, обалдевшему от тряски и наглотавшемуся пыли, предложили расслабиться и согреться в соответствии с якутскими традициями, весьма напоминающими те, с которыми он познакомился в офисе.
И вот, его подвели к карьеру. Он ожидал какой-нибудь ямы, пусть очень глубокой, но чтобы это... Перед ним, казалось, лежала пропасть.
- Глубина карьера - полкилометра, - пояснили ему якуты. - Туда можно сунуть небоскрёб.
Ричард пялился на дороги, которые спирально, как нарезка, опоясывали карьер и как бы ввинчивались в глубину, поражавшую взгляд, наверно, не меньше, чем глубина Большого Каньона. По спиралям дорог, как жуки осторожные, ползли игрушечные самосвалы, которые, как Ричарду пояснили, были на самом деле гигантскими, с трёхметрового диаметра колёсами. Он рассеянно слушал о том, что случалось на той глубине, о каких-то гигантских крутящихся мельницах, измельчавших кимберлитовую руду, о том, как разжиженная пульпа отводилась по желобам, о том, что открытый метод добычи уже становится нерентабельным, что самые крупные алмазы находят на большей глубине, что шахтный метод добычи - это как огромное метро, проложенное в вечной мерзлоте... Ричард почувствовал, что созрел для инвестиции в карьер.
- Сколько здесь собирают алмазов? - прервал он поток технических сведений.
- Этого точно никто не знает. Секрет. Закрытая информация. Но если примерно, - один комбинат получает за сутки ведро алмазов, которое в долларах оценивается тысяч примерно в восемьсот. Однако, день на день не приходится. Например, на четырнадцатой фабрике как-то наткнулись на алмаз весом в сто восемьдесят два карата. Один такой камень стоит на рынке около двух миллионов долларов. После огранки, как вы понимаете, алмаз становится бриллиантом, и цена его подскакивает многократно. Один из самых крупных камней, знаменитый алмаз “Собков”, весил четыреста карат. Правда, его нашли не у нас, а в семнадцатом веке, где-то в Индии. После того, как он стал бриллиантом, он весил почти двести карат. Граф Собков подарил этот камень Екатерине Второй на именины. Кстати, вы знаете, откуда появилось слово карат?
Алмаз в колечке супруги Ричарда весил, кажется, четверть карата, и это всё, что он знал о каратах.
- Карат - это дерево в Австралии. Все его семечки одинаковые, все размера в среднюю горошину, и все они весят один карат.
Слегка ковырнувшись лопатой в земле, вглядевшись в неё, изумившись, ахнув, якуты вытащили на свет и отчистили от земли непримечательный крохотный камушек, в котором они различили алмаз.
- На память о нашей республике Саха, - подарили они иностранцу камушек. - Обычно, вы знаете, алмазы используются для украшений, либо их применяют в промышленности. Но есть и другие применения, порой неожиданные, необычные. Русская мафия, например, додумалась делать кольцо мафиози. В массивный перстень вставляют алмазы с огранкой под самым острым углом, и перстень используют, как кастет. Для кольца мафиози ваш камушек маленький, и, кроме того, нужно много камней, но и наш скромный подарок сослужит вам немалую пользу. Вы можете камушек обработать, а потом носите его на себе, обязательно с левой стороны. Алмаз передаст вам твёрдость и мужество, укрепит органы тела...
Вернувшись в офис уже в темноте и подкрепившись известным образом, представители комплекса и Ричард в весёло-шутливом настроении составили-спечатали контракт, поменяли в нём всё, что иностранец хотел уточнить и изменить, скрепили контракт не только подписями, но и какой-то важной печатью, пересчитали и спрятали доллары, выстрелили пробкой из шампанского, и стали весело напиваться за процветание карьера, за дружбу народов, за секретаршу.
Перед тем, как везти иностранца в гостиницу, ему, уже плохо соображающему, подарили какую-то книгу:
- Вот вам чтение на дорогу. Шедевр якутской драматургии.
- На кой мне якутская драматургия, - с трудом провернул языком Ричард, опираясь на плечи якутских друзей. - Вы мне секретаршу подарите.
- Подарим. На ночку. А то и на две. Прямо вам в номер подвезём.
В номере Ричард, не раздеваясь, лёг на кровать подождать секретаршу, и проспал беспробудно до утра. Проснувшись с тяжёлой головой и вспомнив события вчерашнего, он для общего успокоения позвонил с парой каких-то вопросов по телефону на визитке, и попал, очевидно, в другое место, поскольку ему отвечали на русском, а английского решительно не понимали. Ещё позвонил - та же история. С тревогой, стремительно нарастающей, Ричард выбежал из гостиницы и долго метался по поселению, пытаясь найти то заведение, где он вчера подписал контракт. Прохожие, к которым обращался, вглядывались в адрес на визитке, и либо плечами пожимали, либо указывали направление то в одну, то в другую сторону. Кроме того, он обнаружил неприятную особенность городка, - все улицы были без названий.
Ноги его, в конце концов, привели в отделение милиции, где английский никто не понимал, где ему на всё разводили руками, где ему подали листок бумаги: напиши, мол, что с тобой произошло. Ричард, что делать, написал; на его заявление попялились и жестами дали понять: Хорошо. Ты, мол, иди, а мы разберёмся.
Разобраться милиция не смогла ни на другой день, ни через два, и тогда настойчивость иностранца привела его в кабинет, в котором сидел местный начальник с широким неулыбчивым лицом или, возможно, его заместитель. Ричард потребовал переводчика, и тот, слава богу, как-то нашёлся. Ричард подробно рассказал, как его, вроде бы, обманули, и если вы мне здесь не поможете, я это дело так не оставлю, я буду жаловаться в Москве, запущу эту историю в газеты, и в русские, и в иностранные. Начальник куда-то позвонил, выслушал чей-то долгий ответ, и сказал иностранцу буквально следующее:
- Карьером, куда вас привозили, владеет компания “Алрос”. Её представитель мне сказал, что вы оказались жертвой жуликов. Боюсь, мы ничем не сможем помочь. Всё, что могу вам сейчас посоветовать, - напишите подробное заявление.
Как только Ричард вышел за дверь, начальник забросил заявление в мусорную урну под столом и велел секретарше впустить следующего, сидящего в очереди просителя.
Ричард начал подозревать, что ни милиция, ни власти ни в чём не станут ему помогать, что, может быть, все они тоже кормятся деньгами обманутых иностранцев, но что ему оставалось делать, как, коротая несколько дней, остававшихся до отлёта, не бродить по улицам городка, надеясь на какую-то удачу. Бродил он, однако, не так уж долго, бродил до тех пор, пока перед ним не завизжал тормозами джип, и крупный субъект со свирепой рожей предложил Ричарду убираться, и даже назвал по-английски место, куда ему стоило убраться, в место, настолько всем известное, что мы его не будем называть. А иначе..., - субъект распахнул куртку и обнажил автомат Калашникова.
Ричард с Калашниковым не спорил, он в тот же день сел на поезд в Якутск, и там, пытаясь не выделяться и почти из гостиницы не вылезая, стал дожидаться самолёта. От скуки он даже открыл книгу с шедевром якутской драматургии, но так как книга была на русском, он тут же её зашвырнул в мусор. Туда же он уронил и камушек, ему подаренный на карьере, так как успел уже уточнить, что это был совсем не алмаз. Камушек тут же смешался с мусором, а книгу из урны извлекла и аккуратно обтёрла тряпкой пожилая уборщица-якутка. За свою трудную жизнь, до отказа наполненную мылом, швабрами, вёдрами с грязной водой, она прочитала мало книг, но и она была наслышана о Суоруне Омоллооне, народном писателе Якутии, и даже знала, что в этой книге был напечатан роман “Кукур Уус”, так же знакомый всем якутам, как русским знакомы “Двенадцать Стульев”. Она помянула иностранца матерным словом на якутском и отнесла книгу домой, пусть её внуки почитают.
- Как же ты обо мне не вспомнил? - упрекнул Шпак-Дольт своего приятеля, когда тот закончил ему рассказывать о махинациях в Якутии. - Мог бы меня нанять на работу в том же вашем нью-йоркском офисе.
- Не я нанимал. Другие люди. Тогда я был маленьким человеком. Я лично этих Ричардов не видел, я только бумаги оформлял. Плюнь на прошлое. Думай о будущем. В будущем я тебя не забуду.
- У меня есть идея, - сказал Шпак-Дольт. - Построить русское казино.
Продолжение следует
Александр Мигунов
