Вы жалуетесь, что читательницы часто скрывают свой возраст, присылают фотографии, где они намного моложе, а то и обманывают вас, отправляя фотографии подруг или артисток.
Для того, чтобы избежать различных курьезов, я решила выслать вам десять своих фотографий, начиная с выпускного вечера в десятом классе, и до сегодняшнего дня. Подпись к фотографиям - «Кому я очень понравлюсь - ищите меня в Киеве».
Я доверяю вам и уверена, что мой адрес и фамилия останутся между нами, то есть инкогнито...».
Через три дня в квартире нашей героини раздался телефонный звонок:
- Здравствуйте, вас беспокоит из редакции журнала ответственная за страничку «Знакомства» Козакова. Меня заинтересовало ваше предложение и очень хотелось бы с вами переговорить.
- К сожалению, сейчас я очень занята, но если вас устроит наша встреча в пятницу в семь часов вечера у меня дома, я вам буду очень признательна.
И вот наступило время этой встречи.
Журналистка представилась Валентиной:
- Меня очень заинтересовало ваше письмо. Прошу, расскажите о себе поподробнее.
- Школу я окончила с золотой медалью, поступила в институт и на третьем курсе вышла замуж. Звали его Саша. Мы учились с ним на одном курсе, все три года были неразлучны, не замечая никого вокруг себя. Он был высокий, широкоплечий, с большим светлым чубом и с фуражкой на затылке. Говорил он на смешанном русско-украинском языке, и, невзирая на то, что за три года слегка «обтесался», чувствовалась его провинциальность. Мама была против моего замужества, плакала, но у нас обоих это была первая любовь...
Работали мы на одном частном предприятии. Я полностью отдавалась работе, любила ее и относилась к ней творчески. Мой муж был способнее меня, но не ладил с сотрудниками, считая их безграмотными. Никогда не оставался после работы, хотя часто была в этом необходимость. Я пробовала с ним поговорить, но он меня грубо перебивал. Говорил, что я унижаюсь перед начальством, пресмыкаюсь из-за куска хлеба, а те наживаются. Спорить с ним я не хотела.
В общем, производственные разногласия не мешали нам в семейной жизни: мы уважали друг друга, советовались по любому вопросу, прислушивались к мнению каждого.
Мама разменяла трехкомнатную кооперативную квартиру и подарила нам двухкомнатную «хрущевку». Мы купили старенький «Москвич», муж привел его в порядок (у него были «золотые» руки), и мы стали жить как нормальная советская семья.
Будучи любящей женой, я следила, чтобы он всегда был аккуратно и чисто одет, сыт и не опаздывал на работу. Родители его жили в Андрушевском районе, в селе Белячье, это час езды на электричке, и я всегда напоминала ему, чтобы он вовремя поздравлял их с днем рождения или с религиозными и советскими праздниками.
Однажды, на пятидесятилетие матери муж попросил меня поехать с ним. Обычно он ездил один, так как знал, что его мать меня ненавидит, да и я не очень любила ее. Мое согласие его обрадовало. Мы купили в подарок телевизор и поехали.
На праздник собралось все село. Во дворе установили навес, столы расставили буквой «П». Они ломились от разнообразной еды и трехлитровых бутылок с самогоном. Было весело: все танцевали, пели, плясали.
Вдруг, я увидела, что между матерью и сыном завелся разговор, я села подальше. Но так как они, не видя меня, разговаривали громко, то я услышала: «Что ты нашел в своей Рае: ни грудей, ни ж... Лицо бледное, волос нет (но вы видите сами, что у меня довольно богатые волосы), не улыбается, как будто она нас всех ненавидит. А посмотри на Фросю: лицом румяная, коса длинная, все при ней...А как тебе улыбается! Пригласи ее танцевать».
Меня не очень обидели слова его матери. Моей фигурой восхищались мои друзья, а подруги даже завидовали. Присмотрелась я к Фросе: в цветном, очень ярком платье, обтягивающем ее солидную фигуру, - с глубоким декольте и книзу зауженное, что выделяло не в меру объемные бедра. Грудь обтягивал лифчик примерно восьмого размера. Вся грудь не вмещалась в него и вываливалась из декольте.
Я думала, что мой муж отвернется от Фроси, но я ошиблась: он впился в нее жадными, вожделенными глазами. Она, видимо, чувствовала его взгляд и смущенно улыбалась. Заиграла музыка, и мой муж бросился приглашать Фросю, как будто боялся, что ее украдут. Меня тоже пригласили танцевать, и я повела своего партнера в дальний угол, откуда был хороший обзор. Мне было видно, как муж оглядывался, рыская меня глазами и, не найдя, стал гладить Фросину спину, целовать ее лицо, шею, грудь.
Больше я смотреть на это не могла, прервала танец и пошла к столу. Когда вернулся Саша, я сказала ему, что устала и хочу спать. Он пробовал меня отговаривать, но не очень старался. Проводив меня в свою комнату, извинился и, сказав, что ему надо идти к гостям, ушел. Помогло мне пережить это шоу то, что я была беременна.
Задолго до этого я родила своего первого ребенка - девочку. Дело было перед защитой дипломной работы. Врачи сказали, что пуповина, обвившая шею, задушила дочь, и спасти ее не удалось. Я очень переживала, не хотела думать ни о какой защите. В том, что я стала инженером, большую роль сыграл мой муж, который помог закончить дипломную работу и заставил меня защититься. И в этом надо отдать ему должное.
Пять лет я мечтала забеременеть, и когда уже надежда пропала - сын...По сравнению с этим подарком судьбы все остальное ничего не значило. Я решила: сделаю все, чтобы родился здоровый ребенок. Помня, что нельзя волноваться, я постаралась уснуть.
Проснулась я очень рано. Мужа в постели не было, в доме - тихо. Вышла я во двор и с наслаждением любовалась восходом солнца. На улице было зябко, и я решила вернуться. Вскоре появился Саша, удивился, что я не сплю, сказал, что провожал Степана, что за бутылкой водки они проболтали всю ночь. Смотрю на него и думаю: неужели есть такая женщина, которая не отличит, откуда пришел муж, - от друга или от любовницы.
Во-первых, он говорил очень быстро и не смотрел мне в глаза, во-вторых, от него тянуло дешевыми духами, в-третьих, на шее был засос, а когда он снял рубашку, на груди красовалось почти черное пятно, обрамленное следами от тридцати двух зубов.
Я дождалась, когда он прекратил свой монолог, и сказала, что мы сейчас уезжаем. Он стал убеждать меня, что мама обидится, юбилей все же...Я сняла очки, посмотрела на него, как смотрят на ничтожество, и сказала, что в таком случае он мне не нужен, что до электрички я как-нибудь доберусь без него, что сам он может гулять сколько угодно…
Приехали мы домой. Он пошел к соседу с бутылкой самогона продолжать праздновать. А я поехала проведать свою маму, которую решила обрадовать новостью о будущем внуке. Мама была на седьмом небе.
С этого дня я находилась под строжайшим контролем: мамина соседка по этажу работала патронажной сестрой, от которой мама получала так называемые «ЦэУ». И когда я приходила с работы, выдерживала самый строгий допрос: «Ты пописала сегодня? Сколько раз? Моча была светлая или мутная? Ты делаешь разминку через каждый час, как велела врач?».
С Сашей отношения ухудшались: каждый вечер он пьянствовал с соседом, а в выходные дни ездил к своей матери помогать работать в огороде. Я была довольна, что не вижу его, так как моя большая любовь к нему перерастала в ненависть.
Время шло. Малыш развивался нормально, и когда подошло время рожать, я спросила врача: «Что лучше для здоровья ребенка - рожать или делать кесарево сечение?».
- Для ребенка роды связаны с множеством проблем: пуповина может перехлестнуть шею, иногда приходится помогать щипцами, а это небезопасно, да и многое другое. Но у вас все в порядке, и я думаю, мы родим здорового сына.
- Я уже рожала здоровую дочку. Вы себе не представляете, что для меня значит ребенок, а поэтому мы будем делать кесарево сечение.
- Вы что, ненормальная? Бывает, конечно, такая необходимость - ребенок идет ягодицами, или еще что-то, и то роженицы отказываются от операции. А вы без всяких на то причин?! Это опасно для вашей жизни!
- А разве не причина то, что пять лет назад при родах убили мою дочь?! Тогда все тоже было хорошо. Прошу вас, помогите. Сын - это единственное, что у меня есть. Если что-то с ним случится, я жить не хочу...
- Хорошо, я попробую. Но вы толкаете меня на преступление.
- Спасибо, но подарить жизнь человеку - разве это может быть преступлением?!
Все же мне сделали операцию, и когда я очнулась от наркоза, мне показали сына. Невзирая на сильную боль внизу живота, я чувства неописуемую радость от бесконечного счастья, которое просто переполняло меня. Потом мне говорили, что личико у новорожденного было красное и мятое, как у старичка, но я ничего этого не заметила. Я была счастлива!..
Приехали домой. К приему сына все было готово: в углу стояла кроватка, в коридоре - детская коляска, на столе и диване множество пакетов и коробок. На кухне мама уже наливала воду в алюминиевую ванночку, чтобы купать ребенка. Мне ничего не давали делать, ибо, как говорили знающие люди, могло пропасть молоко.
Мама с сестрой забегали вокруг меня, чем очень мне помогли. Поэтому я сумела через две недели выйти на работу.
Через три месяца приехали родители мужа, посмотрели на своего внука, подержали на руках...и уехали…
Сижу как-то и думаю: неужели это я одна такая сумасшедшая, что не могу отвести от сына глаз?! Особенно когда он просыпается: глазками хлопает, на лице улыбка, носик чуть-чуть с горбинкой, что придает ему еще большую красоту.
Мой муж продолжал ездить в село помогать маме по хозяйству. Как-то, вернувшись из поездки, позвал меня в другую комнату и говорит:
- Мама сказала - пора крестить сына.
- Она не знает, что я еврейка и у нас детей не крестят? - спросила я удивленно.
- Зато я украинец, и у нас детей крестят, - отпарировал он.
- Но национальность ребенка определяется по матери,- заметила я.
- А у нас по отцу, - возразил он, - и если я не буду крестить своего сына, мне не будет места на Украине.
- Тогда поедем в Израиль,- предложила я.
- Что??? - заорал он. - Я поеду к этим жидам? Никогда этого не будет!
- Тогда я уеду с сыном одна, - решительно заявила я.
- Я не дам разрешение на вывоз сына из страны ни за какие деньги.
Я знала, вернее, слышала, что на Украине пышным цветом цветет антисемитизм, но на себе никогда этого не испытывала. Мне, молодой еврейке, доверили солидный пост на работе.
- Все ясно! Мы разводимся, и завтра же ты сообщишь мне свои условия. А теперь - вон из моего дома!
Очевидно, он был готов к такому разговору, так как спокойно встал и ушел.
На следующий день он принес условия. Положил бумагу на стол и ушел. В ней было написано, что он согласен на развод в том случае, если квартиру делим пополам, машина останется за ним и телевизор он забирает, поскольку он был куплен на деньги, подаренные ему в день его рождения. Короче, он почти все забирал себе. И было еще одно условие - я не подаю на алименты.
Я показала эту записку маме. Что с ней было! Она стала рвать на себе волосы, кричать: «Он разорил нас, он сделал нас нищими, лучше бы я не дожила до этого дня. Мы с папой работали дни и ночи, чтобы заработать на кооперативную квартиру». Только от одного маминого крика я очумела и не могла заснуть всю ночь.
Утром я приехала на работу, зашла в кабинет, села за стол и, видно, расслабившись, а, может быть, вспоминая вчерашний мамин крик, начала рыдать. В это время зашел мой начальник. Увидев, что я плачу, бросился ко мне. Я не могла остановиться, и он позвал секретаршу, которая тут же подала мне стакан воды и заставила выпить. Потом она взяла меня за руку и повела в туалет. После того, как я привела себя в порядок, я решила пойти с докладом к генеральному директору. Увидев меня, он встал с кресла, подошел ко мне, и, усадив меня на стул, сел напротив:
- Ну, рассказывай, что случилось, и почему надо было так горько плакать?
Я извинилась за несдержанность и рассказала ему о моем горе.
- Таким образом, муж сделал меня нищей, - окончила я свой рассказ.
Он встал, посмотрел на меня, глаза его стали веселыми, улыбка на его лице росла, и вдруг он расхохотался, приговаривая: «Нищей...нищей...». Слезы ручьем текли из его глаз, смех был таким заразительным, что смеяться начала и я. Он не мог остановиться, даже стал задыхаться. Я испугалась и теперь сама налила ему стакан воды, но он отмахнулся от меня, подошел к окну и стал глубоко дышать.
- Ты знаешь, какая у тебя зарплата?
- Знаю, - ответила я.
- А сколько у тебя в банке денег?
- Не знаю. Хозяйство у меня ведет муж. Но я знаю, что немного: я по возможности скупаю акции.
- Молодец. И сколько у тебя акций?
- Около 5% нашего объединения.
- Это солидное количество. И сколько в этом году намечается прибылей?
- Не могу сказать. Через три месяца, то есть в январе, мы будем знать точно. Ожидаются большие прибыли.
- Решаем так: ты отдаешь своему мужу квартиру полностью, все, что в квартире, и машину в придачу.
- А мне что? - удивилась я.
- А ты бери лист бумаги и пиши: «Прошу дать мне кредит в счет моих будущих дивидендов на покупку дома». На эти деньги мы купим тебе дом, импортную машину, наймем няню для ребенка, и еще останутся деньги на дорогие трусики. Извини, шучу, конечно.
- А зачем мне машина, у меня есть служебная, так мне удобно: утром шофер привозит маму, а меня отвозит на работу, вечером - наоборот.
- Служебная машина остается за тобой. Но в субботу, в воскресенье или в праздники ты ведь захочешь покататься с другом, правда же?
- Нет, с меня хватит.
- Не зарекайся, - категорически не согласился шеф. Он тут же вызвал юриста и дал команду найти виллу или домик с садом, с гаражом. И далее заметил:
- Машина - это мое хобби, поедем вместе и выберем. Да, чуть не забыл, срочно закрой свой счет в банке, пока его не «почистил» твой муж…
Ах, как хорошо, когда на твоем пути попадается хороший, деловой человек, особенно, если он начальник. Всего год назад я его боялась как огня. А когда он вызывал в свой кабинет, то ноги дрожали.
Итак, пришла на работу золушкой, а с работы ухожу принцессой…
Развели нас очень быстро: судья долго читала список имущества, которое переходит к мужу, а затем остановилась, посмотрела на меня и спросила:
- А что вы оставили себе?
- Самое дорогое. Нет, бесценное - это сына и свободу.
Не прошло и месяца, как у меня по щучьему велению появился дом, машина - золотистая «Ауди» и «золотая» няня. Она вошла, увидела ребенка на ковре, села возле него и стала с ним играть. Затем поднялась, вынула из сумочки бумажку и протянула мне. Это был наряд на работу. Я не успела ознакомиться с документом, как она выпалила: «Люблю маленьких детей, окончила специальные курсы нянь».
- Я беру тебя. Основная твоя работа - это ребенок, которого ты не должна выпускать из виду ни на минуту. Жить ты будешь в доме, зарплата будет в два раза выше, чем указано в наряде.
Мама взялась приучать Марию к домашней работе. Нам повезло: девушка оказалась очень внимательной, понимала все с полуслова, училась с удовольствием, особенно варить. Мама с сестрой собирались уезжать в Израиль (сестра была очень религиозной), а оставить меня было не на кого. Теперь мама успокоилась, так как увидела преданность этой девушки...
Мария переняла у мамы даже ее колоритную разговорную речь. Например: «Приходил ваш шлымазл (неудачник) и просил одолжить денег». «Ты ему дала?», - спрашивала я. «Балд! Нышт ба мотькэн (Сейчас! Только не я). Он обиделся и сказал, что я жидовская побирушка, а я ответила, что он злой хазэр (свинья)». Если я приходила с работы поздно, она прямо в дверях выпаливала: «Шэйнэр зисер пуным (Наш красавец спит)». Потом спрашивала, голодна ли я, а если я говорила, что нет, она интонацией моей мамы сетовала: «Я целый день варила эсик флейш (национальное еврейское мясное блюдо), а теперь придется выбросить». И мне ничего другого не оставалось, как есть.
Она всегда с готовностью и легко выполняла все работы по дому. В субботу и воскресенье я давала ей выходные дни, но очень часто она говорила: «Отдыхать надо вам, а я целые дни ничего не делаю».
И так совсем незаметно, естественно и просто эта милая украинская молодая женщина стала родным для меня человеком. А я все чаще и чаще думаю о том, как же многообразен мир и как разнообразны люди, его населяющие.
Обретя ее, моего такого доброго и преданного друга, моя душа стала оттаивать, и я смогла подумывать о себе. Теперь я почувствовала себя опять молодой и интересной. Во мне проснулись интерес и тяга к жизни. Мне захотелось встретить достойного человека и верного спутника. Я понимаю, что это не так просто, но хочется верить, что такая встреча вполне возможна.
Вот и все, что я хотела вам рассказать. Спасибо, что выслушали меня. Надеюсь на вашу профессиональную этику и конфиденциальность.
г.Денвер, 2013 год.
