КОНТУР

Денис Реентенко живет в North Miami Beach во Флориде. Пишет стихи, прозу, в которых размышляет о жизни, делится с читателями своими наблюдениями о том,что впечатлило, задело, тронуло, о своем настроении, об отношениях с людьми и с этим непростым миром.
Его захватывает собственное состояние авторства, и строки льются по детски открыто, просто и искренне. Часто не выверенные по поэтическим канонам, стихи его подкупают непосредственностью и бесхитростностью.
Иногда в них видишь распахнутого миру ребенка,который несет тебе свои еще неумелые рисунки, но так захвачен тем, что делает, и так ему нравится этот процесс, что ты вместе с ним рассматриваешь его творения и улыбаешься, поддерживая.
Иногда же ребенку место уступает юноша, где разочарования и раздражение порой указывают вам на несовершенства мира сегодняшнего, и опять соглашаешься с ним – да, это правда, я тоже так иногда чувствую.

Первого же стилягу живьем я увидел первого сентября на первой лекции первого курса моего родного института в Одессе-маме. Вовка Мальцев (в дальнейшем я буду его называть Пушкин, Вовка Пушкин – так его называли все без исключения) сразу бросался в глаза среди пестрой толпы потока (четыре группы) первокурсников. Опишу его внешность и одеяния, поскольку это будет иметь значение в последующих событиях моего рассказа.
Черная шапка пышных, курчавых волос; умеренно длинный, восточного образца нос; толстоватые эфиопские губы; медальное, словно покрытое круглый год июльским загаром, лицо – таков был он, Вовка Пушкин, имевший бесспорное сходство с гением поэзии. Светлые (кажется, голубые) глаза не портили, а лишь усиливали притягательность образа.

Слово «мама» — и вновь мы в стране
Чародеев и плюшевых мишек,
Букв, так пляшущих криво в строке,
Вечно сбитых коленок и шишек,

Что от ласковых рук, добрых глаз
Прекращали болеть за минуту...
Наши мамочки, с праздником вас!
Продолжайте ж в любовь свою кутать

Деток, внуков бесчисленность лет,
И праправнуков будущих тоже
Ваших душ согревает пусть свет,
Исцеляет пусть нежность ладошек.

Всем здоровья, успехов, весны
В беспокойных сердцах материнских!
Мы вас любим! Пускай средь ресниц
Лишь от счастья блистают слезинки!

И пусть материалов о нем будет много. Впечатления, стихи, фотографии... О любви и дружбе, о разнообразных талантах юбиляра, о его самом главном таланте – таланте жить!

В просторном светлом зале ресторана PULSE 27 марта собралась компания нарядных, красивых людей. Все пришли с улыбками, поздравлениями, радостно приветствовали друг друга. Это была атмосфера праздника, излучающая свет доброжелательности и любви. Сегодня, когда в мире так много зла, нам необходим свет! Больше света – меньше тьмы! Радость, любовь, музыка, поэзия, песни, танцы – это свет, это жизнь!

Мы пригласили друзей на праздник жизни! Праздновать жизнь надо при жизни!

И сегодня мы празднуем жизнь нашего любимого человека – отца, деда, прадеда, мужа, друга, поэта, писателя, сценариста, инженера, КВНщика – нашего Михаила Эстиса!

отрывок «Урок плавания»

- Ну, хорошо, я приехала к тебе неожиданно. И ужин ты действительно приготовил для Малии. Но разве ты не планировал поехать со мной на пирс, чтобы научить меня плавать с маской и трубкой? – спросила я Раза.
- Я даже понятия не имел, что ты и плавать-то толком не умеешь, - опять усмехнулся он.

Его ответ поверг меня своей логичностью. Крыть было нечем. Я сразу вспомнила, как панически визжала в море и через десять минут отказалась от столь ценного «урока подводного плавания». Всё, что там произошло, мгновенно всплыло в моей памяти.

– Двенадцатый идет сюда,
Беги, албанец, от меня.
– Но пришлый ты ведь, а не я.
О, Рим! Горька судьба твоя!

Утро только забрезжило, но Луций Юлий Максим был уже на ногах. И не только потому, что был центурионом и командовал XII легионом, но прежде всего потому, что был воспитан с детства как будущий легионер, а став одним из лучших полководцев Римской империи, нисколько не изменил своим привычкам. Жесткая дисциплина была основой стратегии побед легионов Римской Империи, находящихся в далеких многомесячных переходах от столицы мира – Великого Рима.
В это непривычно холодное утро, когда клубы тумана, стелясь по земле, создавали мифическую картину расположения лагеря, центурион, закутавшись в плащ, первым делом стал обходить караульные посты. Ведь, что ни говори, а легион впервые находился в самой крайней восточной точке Римской империи – где-то в малоизвестной стране Албании. И внезапное нападение противника при задремавшем часовом было равносильно поражению всей армии.
Опытный военачальник, Луций Максим придавал большое значение караульной службе. Не менее важным делом было обеспечение тылов этой армады воинов. Собственно, в таком походе, все имело первостепенное значение, и задача центуриона заключалась в неукоснительном соблюдении требований «Правил военной службы», разработанной Гаем Юлием Цезарем.

...Вышла вся эта история в послевоенные годы. Страна содрогалась в нечеловеческих потугах поднять народное хозяйство и в умеренных попытках хоть чуточку поднять его (народа) благосостояние.
Будучи не в силах выполнить вторую часть задачи своими силами, государство чуть-чуть ослабило удила и дало возможность частникам и кооператорам (в ту пору артельщикам) помочь стране в этом благородном стремлении.
И частники откликнулись на призыв Отечества. И в первых рядах, конечно же, были они (то есть, мы) – избранный Б-гом для различных экспериментов народ.
И развернулись на небъятных просторах Родины разнообразные артели, легальные и подпольные цеха; и запестрел убогий рынок товарами всенародного потребления местного производства, но с этикетками со всех концов планеты Земля...

1. Любая война закончится.
2. Каждый народ состоит из разных людей. Не все участвуют в войне — не стоит оскорблять всех подряд.
3. Политики договорятся, а ты останешься с теми помоями, которыми ты обливал «своих идеологических противников».
4. Во время войны врут ВСЕ. Не распространяй информацию, в истинности которой не уверен на 101% (или не можешь проверить). Если хочешь что-то написать, пиши только о том, что видел своими глазами. Это честно. Остальное — участие во вранье.

Этот рассказ нуждается в предисловии. Мои верные читатели! Вы определенно обратили внимание, что многие последние рассказы, как раз о рижском детстве и юности, не попали в мою поистине документальную книгу. И ваш покорный слуга, который хвалится все время фотографической памятью о том времени – не вспомнил на момент создания своего манускрипта о нашей и моей Риге эти штрихи-миниатюры. Значит, я, как и любой нормальный человек, неидеален. Жаль...
Все эти истории, как удивительные всплески памяти, произошли со мной как раз за последние два года. Абсолютно случайно, когда, казалось, уже все рассказал, исчерпал все случаи из моей веселой и полной приключений жизни.

Этого наглеца я возненавидела с первого взгляда. Высокий, как забор охраняемой тюремной территории или военного склада, он смотрел на окружающих свысока не вынужденно (из-за роста), а с вдохновением сноба. Роль колючей проволоки над этим «забором» играли торчащие в разные стороны волосы, судя по всему, жесткие и непослушные самому хозяину. Казалось, кроме своенравных волос, мир не пытался противоречить этому типу ни в чем: настолько нагло и по-хозяйски он вел себя в общем бассейне нашего community (жилой комплекс), рассчитанном на людей 55 лет или старше.
Во Флориде бассейны предусмотрены повсюду: и в частных домах, и на территории билдингов. А уж в охраняемых круглосуточно жилых комплексах бассейнов хватает и подавно.

Юрий Кузьмич возвращался домой с радостной вестью: удалось подписать выгодный контракт на строительство пяти яхт. Он был совладельцем крупной компании, дела в которой шли успешно. Немало состоятельных людей обращалось в компанию: иметь свою дорогую красивую быстроходную яхту было престижно и модно.

Вера Сергеевна ждала мужа к ужину, но он, как всегда, задерживался. Обычно, если задерживался надолго, звонил. В семь вечера Юрий Кузьмич радостным голосом сообщил ей, что выезжает, но стрелки часов показывали уже девять вечера, а его все не было. Она пыталась дозвониться, но трубку он не брал. Телефон водителя тоже молчал. В десять вечера раздался телефонный звонок.

О, царь Давид, помазанник ты Божий!
Великих дел ты много совершил.
В числе их... ты увел жену чужую тоже,
Которую ты силой соблазнил.

Давид привычно проснулся сразу. Сон воина всегда чуток. Он бодро вскочил, вспоминая, какие дела ждyт его неотложного решения. B Иеpусалиме наступал вечеp, время, когдa пик жары ужe спал, и нежная прохлада манила людей на улицу.
Царь вышел на крышу дворца, служившую eму прогулочной площадкой. Он любил эти редкие мгновения тишины и пoкoя, когда не снуют слуги, гонцы и многочисленные родственники. Иерусалим расстилался перед его пристальным взором, который отмечaл все передвижения на площадях и улицax столицы. B такие минуты Давид любил пpедаватьcя воспоминаниям и предугадывать будущее.