Соскучились по Одессе? Я тоже, и, хотя не одессит, но с удовольствием опять бы побродил по великому городу.
В Одессе мне пришлось побывать не один раз.
Сразу оговорюсь, этот рассказ родился в сотрудничестве с коренной одесситкой Ксенией Ивановой: «Да, выросла в самом центре Одессы на Приморском Бульваре, в прекрасном настоящем еврейском дворе. И уже пол века не изменяю любимому городу».

…Запомнился поезд Львов — Одесса. Было это много лет назад. Запахи плацкартного вагона, курица в кульке, яички вкрутую, сыр, зеленый лук, водка под столиком, граненые стаканы. Проводник с чаем в мельхиоровых подстаканниках. Разговоры и томное ожидание приезда в Одессу, город, в котором никакая власть, даже советская, не покорила свободолюбие одесситов.
«Мы не в теме, - как говорят в Одессе сегодня, — мы в доле».

В качестве вступления к моим «Запискам путешественника» процитирую поэта-шестидесятника, интересного и смелого человека, Евгения Евтушенко:
«Больше всего, что я ненавидел в своей жизни, это было мучительное чувство, что я не могу поехать. Вот если захочу - поехать. Не только я, а вообще все не могут поехать в тот же самый Париж и куда угодно. А вот - получилось! Сейчас, при всех недостатках и ужасах нашей жизни в России, от которых болит душа, мы часто не замечаем, какой всё-таки путь прошли вперёд. И не помним, какой вклад внесло поколение шестидесятников. Я горжусь, что принадлежу к этому поколению».
Хочу здесь заметить, что о сегодняшней России я много не знаю. Но без всякого сомнения скажу, что вот эта свобода передвижения, открывшаяся в последние годы перед её людьми, даже просто шансы поехать за куда-то за границу - уже великая вещь. Несравнимая с шестидесятыми годами, когда я, как и поэт, чувствовал, что
Границы мне мешают...

Утро. Дождь.

Дождём умоется усталым
Великий город по утрам.
Уносит слёзы по каналам
К далёким Финским берегам.

Чуть слышно лязгнул челюстями
Над Невским распустивший хвост
Под разноцветными зонтами
Ночной дракон – Дворцовый мост.

Это повествование прислал нам в редакцию сын Фаины Файбышев (Левинсон) Александр.  Прошедшая ужасы гетто в Минске во время Второй мировой Войны, Фаина написала воспоминания, которые Александр очень просил нас опубликовать. Чем этот рассказ особен? – Благодарностью! - Пройдя ужасы событий того страшного времени, человек нес в своей памяти одно из самых прекрасных человеческих чувств – чувство благодарности. Читайте, дорогие.  Важно, чтобы в  эту историческую воронку общего горя просочился свет и облегчил память. Во имя судьбы каждого из нас, во имя судьбы нашей планеты.
В войну 1941–1945 гг. я потеряла всю свою большую родню, не успевшую эвакуироваться из Минска. Все они погибли в погромах 2 марта и 28 июля 1942 г. Отец сначала был арестован, а потом, в сентябре 1942 г., расстрелян. Мне же удалось спастись благодаря помощи немцев-антифашистов, о которых я и хочу рассказать.

Кошки - Мышки

Прочитала Мышка - крошка
В очень мудрой старой книжке,
Что у каждой-каждой кошки
Есть под лапками подМЫШКИ!

И расстроилась, глупышка.
Да! Обидно ей немножко,
Что у каждой-каждой мышки
Нет подмышками подКОШКИ!!!

«Русский самовар» в Нью-Йорке переживает не лучшие времена… - так называется одна из последних передач, которую « Голос Америки» сделал о «Самоваре»*.  Хотя, будем откровенны, сказать «Переживает не лучшие времена» - почти ничего не сказать. «Самовар» тонет!!! Наша история, наследие, культура, гордость нашей эмиграции! Он должен быть!  Продолжать жить в это непростое время и после – (дай Б-г, чтобы это закончилось как можно быстрее.) Мы должны жить. Помнить о том, кто рядом. Помогать друг другу. Помнить свою культуру, свою историю. И среди всех недавних нью-йорских потрясений, коллизий, погромов и просто безобразий, о которых стыдно и страшно вспоминать, наш островок культуры должен выжить! И мы с вами, дорогие соотечественники, в силах это сделать. Обьявляем сбор денежных средств. Кто сколько может. Пересылайте, пожалуйста, деньги на счет www.russiansamovar.com - DONATE.

Давайте сможем помочь. Выживать легче, когда нас много. А вместе МЫ СИЛА!

Король очень любил свою мать — старую королеву. В честь неё он учредил новый праздник — День Чествования Матерей.
И вот торжественный день настал. На центральной площади были выставлены произведения искусства, воспевающие материнскую любовь. Целый день поэты и музыканты славили красоту материнства, но король был недоволен:
— Никто не смог достойно восславить мать! Неужели в нашей стране нет настоящих творцов?!
— Вы не правы, Ваше Величество! — сказал вдруг неизвестный юноша.
— Ты осмеливаешься перечить мне! — рассердился король. — Тогда покажи, что ты принёс на праздник. Надеюсь, ты сотворил что-то по-настоящему великое?!
— Я не принёс ничего, потому что… — начал говорить юноша.
— Тебе не сносить головы! — гневно перебил юношу король.
Но юноша спокойно продолжил:
— Любовь матери так высока, что ни кисть художника, ни перо поэта не способны подняться даже на половину этой высоты. Всё великое и прекрасное, что есть на Земле, создано благодаря матери. Мать — это восьмое и величайшее чудо света, потому что семь чудес света были созданы творцами, которых родила и воспитала мать.
Юноша замолчал, и люди наградили его громом аплодисментов.

С Днем Матери, Дорогие Наши!

Идея купить пистолет ко мне пришла не сама собой. Прожив в Лос-Анджелесе уже год с небольшим, я больше думал о том, как заработать. Для мужчины, привыкшего обеспечивать семью, такие мысли – единственное, что его заботит на первых порах за границей. А уж траты на какие-то личные нужды для него и вовсе перестают существовать, тем более, расходы на себя – не самые животрепещущие.
Человеку, привыкшему довольствоваться малым в СССР и попавшему в Америку, было хорошо с первого дня. Обилие всего, чего душа желает, а главное, появившаяся вдруг возможность позволить себе все то, что на Родине было чаще всего недоступным. А тут тебе сразу и отдельная квартира, и дефицитные продукты, и импортное шматье… И даже автомобиль! О каких еще других материальных благах мечтал среднестатистический советский гражданин?

Мой близкий приятель Леха – человек небедный. Такой же советский иммигрант, как и я, со стажем жизни в Америке порядка тридцати лет. Он мой сосед по причалу в яхтенной марине. Иногда мы заходим друг к другу в гости на борт, чтобы посидеть на палубе и потрындеть за бокалом вина. И вчера тоже были посиделки, но по поводу. Обмывали его новый «Феррари-Трибьют» стоимостью порядка трехсот тысяч долларов. Леха, как говорят в Лос-Анджелесе, Ferrari guy, то есть фанат этой автомобильной марки. Продал свою «Феррари-Калифорния», которая попроще, и купил эту – одну из лучших моделей.

Боевые сваты (махэтунем)

Несколько лет тому назад судьба свела меня с интересным человеком, моим земляком, доктором юриспруденции, профессором (естественно, все регалии союзного значения) Израилем Либусом. Израиль Аронович замечательный собеседник, особенно когда темой были юношеские, молодые годы. Либус принадлежит к старшему поколению, и его рассказы о еврейском местечке «из первых рук» были для меня исключительно интересными. Более того, в рассказах мелькало знакомое мне имя его довоенного школьного товарища Вити Вильдермана. Знакомое потому, что тот был мэхитеном моего дальнего родича Левы Говшиевича. Лева – тоже не чужой человек для читателей. Он был прототипом одного из героев «Еврейского местечка в мире».
Оба мэхитена были участниками Отечественной войны, оба – орденоносцы, изрешеченные пулями и осколками. В своем очерке об этих героических сватах я называю их именами из детства не из фамильярности и не из принятой нашим братом в Америке манере называть седобородых аксакалов детскими именами, а из желания сохранить за этими уже ушедшими от нас ветеранами флер их юности, навеянный рассказами и воспоминаниями.
Не знаю, это разные понятия или разное написание одного слова. На всякий случай отметила.

Первого мая 1953 года страна встречала уже без вождя страны – Иосифа Сталина, а потому и без всякого оптимизма. Это был первый праздник без вождя. Вставшие у власти члены Политбюро не находили в народе достаточного доверия. Шли пересуды – кто встанет у руля власти, но ни одна кандидатура не могла сравниться с вождем, а потому все Политбюро народу было абсолютно безразлично. Людей объединял один краткий глобальный вопрос: «Как мы будем существовать без Сталина?» Поскольку ответа мы не находили, то продолжали жить, как жили раньше.

Странная вещь наша память… Что-то стирает, а что-то хранит годами. Случилась эта история в наш первый год пребывания в Америке. Жили мы тогда в Бостоне, я еще не работала, учила язык в Гарварде и рассылала резюме по разным госпиталям в надежде на удачу.
И вот пригласили меня как-то на интервью в один из весьма престижных лечебных центров Бостона, Spaulding Rehab Hospital. Я тщательно готовилась к нему, жутко волновалась, обзванивая друзей и знакомых с вопросами о форме одежды и линии поведения, ведь это было мое самое первое интервью в Америке. К моему великому удивлению, все вроде бы протекало довольно гладко, и мне даже казалось, что вот-вот будет предложена работа.
Но на последний, как бы невзначай брошенный вопрос, считаю ли я мой языковой уровень достаточным для работы, помня напутствия русских друзей никогда не расписываться в своем бессилии, всегда отвечать уверенно, даже если не знаешь, я повела плечом и нахально сказала: «Sure».

В прошлом номере стихи Михаила были встречены нашими читателями с таким энтузиазмом и радостью, что мы попросили автора прислать нам что-нибудь еще :)

Фонтан в Орландо

Фонтан – как жизнь. Рождается струя
И бьётся вверх, напоенная силой.
Мечты, надежды в небо устремила.
Блестит в ней солнце – вечное светило.
Затем вершина. Спад. Всё было, было…
Потом лишь брызги, всплески и вода.
Ушла струя, умолкла. Навсегда.
Закончив предназначенный ей срок.
Но глядь, другой исходит вверх поток.