КОНТУР

Таллин – столица Эстонии, старинный красивый европейский город на берегу Балтийского моря. К тому же это торговый, рыболовецкий и пассажирский порт. В советское время там стояло крупное соединение военно-морского Балтийского флота. Многое здесь не было похоже на другие города Союза, но связи этого города с заводами и проектными институтами всей страны были очень тесными. Жители Эстонии часто не говорили по-русски, и это было похоже на заграницу.

Две молодые симпатичные женщины, чуть за тридцать, в пятницу вечером ужинали в ресторане гостиницы, в которой остановились. Они приехали в Таллин из одного из Киевских проектных институтов. Успешно завершив свою командировку, старшие инженеры на следующий день собирались домой. Обе симпатичные, среднего роста, модно одетые, были весьма привлекательны. На этом их сходство заканчивалось. Ирина, инженер-механик, шатенка с карими глазами, была чуть полнее подруги. Она жила в собственной кооперативной двухкомнатной квартире вместе с мужем и двумя детьми. Галя, инженер-строитель, натуральная блондинка с серыми глазами и черными ресницами, была не замужем. В юности она занималась легкой атлетикой, и ее стройные, длинные ноги на высоких каблуках не оставляли без внимания мужчин, впрочем, как и все остальное в ее фигуре и лице. Девушка любила жизнь, флирт и приключения. Однако романы с мужчинами случались у нее только тогда, когда те ей по-настоящему нравились. Впрочем, нравились они ей очень часто.

(июнь – июль 2020, Миннеаполис, США)

Хозяин компании хорошо знал, что во время беспорядков от поджога и грабежа не спасут ни толстая металлическая решетка, ни бронированные двери, ни хорошо оплачиваемая охрана. Знал он также, что смерть афроамериканца, заснятая на пленку, всегда влечет за собой беспорядки, даже если задержанный – профессиональный бандит и умер от передозировки. Поэтому, как только по ТВ показали запись задержания Флойда, он сам большими буквами написал над центральным входом в здание: «Черные Жизни Важны». Он надеялся, что обшарпанный вид строения и декларация солидарности с демонстрантами поможет его компании выжить. Защищать свое имущество он боялся, прекрасно понимая, что делая это, может оказаться в больнице или на кладбище. Пока его фирме везло, и целый месяц он просил всех сотрудников начинать рабочий день с уборки улиц после ночных погромов. Феликс Пайкин с кислой физиономией шел со всеми, а потом, чтобы быть в курсе происходящего, несколько раз в день слушал радио.

Я хочу познакомить вас, дорогие читатели журнала «Контур», с удивительным человеком, узнать которого мне посчастливилось здесь, во Флориде. Это художник ЯКОВ НОВАК. На самом деле, с двумя людьми – Яковом и его женой Лилей, потому что они неотделимы друг от друга, и без второй своей половинки может быть и не состоялся бы тот Яков, которого мы знаем.

Широкий край, где мужество и честь
Взошли в сердцах обильным урожаем,
Где песен и садов не перечесть –
Мы этот край Отчизной называли.

Это была наша страна, где мы родились, получили образование, работали и завели семьи. А потом все обернулось так, что мы решили уехать за лучшей жизнью для наших детей. Мы не знали, что нас ждет и кто нас ждет. Всякое действие имеет успех, бездействие успеха не имеет. Мы оставили все: квартиры, работу, родных и друзей. Мы ехали устраивать другую жизнь. Тяжело работали, и у многих это получилось.

Редкая экранизация становится настолько успешной, что даже самые большие поклонники художественного произведения готовы признать: экранная версия книги заслуживает похвалы.
Русское телевидение eTVnet предлагает вашему вниманию подборку фильмов, у которых есть шанс понравиться даже самым взыскательным читателям и зрителям! Итак, начинаем.

  1. Конец прекрасной эпохи 

Фильм снят по рассказамСергея Довлатова. Если вы зачитывались его произведениями и, в частности, сборником рассказов «Компромисс», очень рекомендуем посмотреть эту работу Станислава Говорухина. Жюри «Ники» и «Золотого Орла» в 2015 году вручило фильму награды почти во всех возможных категориях.
Помимо замечательной работы режиссера, оператора и художников-постановщиков, можно отметить игру Ивана Колесникова, ставшего открытием 2015 года.

Нельзя уходить недосказанной

– Инна, хочу пригласить на нашу party своего нового программиста. Он из Питера. Не помню, говорил ли я тебе... Многие себя предлагали, но я выбрал его. Поверил своей интуиции, и, кажется, она меня не подвела. Жена его приедет, как только закончит свои дела там. А пока, сама понимаешь, неуютно ему одному. Да и мне не помешает побыть с ним в, так сказать, неформальной обстановке.
– Приглашай, конечно. И он развеется, и компашка наша оживится – новый человек все-таки.
– Жаль, не удалось нам обзавестись дачей в этом году. Не оказалось экстра-класса. Ничего, наверстаем. Хотя место, куда едем, совершенно великолепное. Да, вот еще, Сенцовы-балагуры умотали на юг. С ними было бы веселей.
– Ничего. Лагутины, Загорские, Чиковы и мы, четыре пары, – тоже неплохо.

Может быть, кто-то помнит пельменную на улице Революции?
Мы с друзьями бывали там часто. Маленькая столовка, накурено, на столиках уксус и горчица. Если, как я, вы любите пельмени со сметаной – это дадут к пельменям отдельно, на маленькой тарелочке. Все мои друзья заливали пельмени уксусом! Место спокойное, никаких чужих там не бывало. Я имею в виду милиционера, активиста или какого-нибудь дружинника. Вокруг простой люд, никогда много народа там не встречал. Те, кто «приносил с собой», были нормальные «прохожие». «Принял», заел, и пошел дальше.
Мы там в конце 60-х часто бывали – это недалеко от моего дома, пельмени дешевые и даже вкусные. Можно было смело поболтать со своими ребятами о футболе, девочках, мечтах о загранице, обсудить журнал с американскими культуристами, или изучить на рубашке Дуче непонятную, невиданную американскую бирку.

Антисонет по 74 сонету В.Шекспира  

(в переводе С.Я. Маршака)

Придёт пора, и явится за мной
Седой Харон в печальной лодке вечной...
Что же возьму я в этот путь с собой-
Для памяти - из жизни быстротечной?

С собой возьму я в путь твои стихи,
Они лишь мне тогда принадлежали.
Ведь ты не верила в мои грехи,
Хоть чёрта из меня изображали.

К 160-летию выдающегося бактериолога,
создателя вакцины от холеры и чумы В. А. Хавкина

Глава 1. НА ВСЕ ВОЛЯ БОЖЬЯ...

25 июня 1859 года при огромном стечении праздничных горожан на Исаакиевской площади Санкт-Петербурга был торжественно открыт монументальный памятник Николаю I – творение скульптора П. Клодта по проекту О. Монферрана.
Император в парадном мундире, под ним конь, опирающийся только на две точки – на задние копыта. Пьедестал украшают аллегорические фигуры Веры, Мудрости, Правосудия и Силы. Памятник находится на одной оси со знаменитым Медным Всадником, обращен в ту же сторону, к реке Неве, и их разделяет только Исаакиевский собор…
В тот же день среди простолюдинов столицы уже гуляла едкая поговорка: «Дурак умного догоняет, да Исаакий мешает!»

Осенью 1949 года дед Моисей объявил мне, что по случаю праздника Рош Ашана возьмет меня в синагогу. Затем, повернувшись в сторону женщин, добавил: «Марк должен прилично одеться». Случай действительно был неординарный, ведь я впервые шел в синагогу.
Синагога манила меня своим звонким необычным названием и таинственностью назначения. Как известно, это было смутное время для евреев, хотя мы, дети, об этом мало что знали, и пока в мире для нас не было различий, как и для других детей.

Задание о «приличности» одежды поставило нашу мишпуху (семью) в затруднительное положение. Дело в том, что у меня был всего один-единственный зеленый лыжный костюм, присланный мне сердобольными тетушками из Запорожья, опекавшими меня как сына их брата, погибшего на войне. В этом костюме я ходил и в школу, и, собственно, везде. Но не пойду же я в зеленом, уже задрипанном костюме, как попугай, в такое важное место, как синагога.

– Как к Вам приходит вдохновение?
– Каждое утро встаю, сажусь за письменный стол и начинаю писать…

С удовольствием представляю нашим читателям сегодняшнюю гостью ЛИНУ КАНЕР. Талантливая, творческая, так много умеющая и так тонко чувствующая, постоянно обучающаяся, выдающая шедевры - удивительная Лина.
Лина, дорогая, спасибо, что нашла время ответить на наши вопросы, побеседовать. Я знаю, что многие в сегодняшней обстановке жалуются, что и делать как-то вроде нечего. Но я знаю все время занятую, не имеющую ни минуточки свободного времени, постоянно в процессе творчества Лину... Можно начну с традиционного? Расскажи, пожалуйста, как все начиналось?

Мое увлечение искусством началось с детства. В нашей коммунальной квартире жил художник. Он всегда разрешал мне находиться рядом и наблюдать за тем, как и что он творит, и даже доверял мне мыть кисти. А этому тоже надо было учиться.

Наступление очередной, двадцать седьмой по счету, осени, подвело унылый итог несбывшихся надежд в неуютной жизни Роберта. Движение маятника его судьбы однообразно раскачивало распорядок дня от работы до дома. Правда, престижная работа в известной компании и одинокое существование в снимаемой в ренту квартиры были результатом удачи в начинающейся его карьере. Но амплитуда его радости давно уже миновала свой максимум, и его моральное удовлетворение упало вместе с индексом Доу-Джонса, после его неслыханного подъема в период президентства Клинтона. Сейчас Роберт заканчивал вторую часть пути дистанции от уютного городка в Нью-Джерси до шумного разноликого Манхэттена. Первую часть он, довольно комфортабельно, проезжал до Пенн-стейшн. Затем пересаживался в нью-йоркский утренний ад – метро, и уже вполне проснувшимся приезжал на работу. Это был наиболее приемлемый маршрут для многочисленных трудящихся капитализма.

Совершенно случайно, слушая аудиокнигу по замечательному рассказу Чехова «Шампанское», где он описывает ночные огни далекого поезда, я вдруг вспомнил те же слова, сказанные мне, наверно, десятилетнему мальчишке, на переезде через железную дорогу на Рижском взморье. Странно – как воспоминания вдруг просыпаются всего от одного слова!
Мои родители арендовали на три летних месяца маленькую дачу на Рижском взморье. Насколько я помню — это было всегда в одном и том же месте. Маленькая улица недалеко от станции Меллужи, в нескольких минутах от железнодорожного переезда. Да и находилось наше место рядом с железной дорогой, всегда можно было видеть идущих со станции маму или папу. Или даже, стоя недалеко от насыпи, махать им рукой, когда они уезжали на поезде. Договаривались каждый раз, в каком по счету вагоне у дверей они будут стоять и видеть меня.

Шелли Безбородная

Вокруг сумятица и суета,
За ней не видно человека.
Что это? – временная веха
Иль наша горькая судьба?

Живем на стыке перемен,
Когда всё ненадежно, странно.
Чудес хотелось бы взамен,
Но всё решается спонтанно.